Катин

http://septemvri23.com/Katin_saobstenie.doc

/СЪОБЩЕНИЕ
НА СПЕЦИАЛНАТА КОМИСИЯ ПО УСТАНОВЯВАНE И РАЗСЛЕДВАНЕ ОБСТОЯТЕЛСТВАТА, ПРИ КОИТО
ГЕРМАНО-ФАШИСТКИТE ЗАВОЕВАТЕЛИ СА
РАЗСТРЕЛЯЛИ ПОЛСКИТЕ ОФИЦЕРИ-ВОЕННОПЛЕННИЦИ В КАТИНСКАТА ГОРА/

"Вестник "Дума" бр.83 от 13 април 2010г. във връзка с жестоката катастрофа с полския президентски самолет край Смоленск писа, че "преди 70 години в гората край този град в местността "Катин" е било извършено ужасното сталинско престъпление - разстрелът на 22 хиляди полски офицери". И "Дума", както и останалите български медии приемат като доказана истина, предложената от Гьобелс и приета от емигрантското полско правителство версия за убийството на полските офицери в "Катин". След реставрацията на капитализма в Полша днешното правителство използва тази версия за разгаряне на русофобски настроения сред полското население. Но историческата истина е съвсем друга и тя е съхранена в държавния архив на Русия, в който се съхраняват изводите на специална съдебно-медицинска комисия, която през 1943 г., веднага след освобождението на Смоленск изследва гробовете, в които са били закопани поляци военнопленници. В гробовете са намерени голям брой трупове в полска военна униформа. Общият брой на труповете, преброени от съдебно-медицинските експерти, достига 11 000. Съдебно-медицинските експерти подробно изследва извадените трупове и ония документи и веществени доказателства, които са намерени на труповете и в гробовете. Разпитани са голям брой свидетели от местното население, от показанията на които точно се установяват времето и обстоятелствата на престъплението. От показанията на свидетелите се изяснява следното: От старо време Катинската гора е била любимо място на населението на гр. Смоленск, гдето то обикновено прекарвало празничната си почивка. Околното население си пасяло добитъка в Катинската гора и се снабдявало от нея с дърва за горене. Достапът в Катинската гора не бил забранен или ограничен за никого. Такова положение в Катинската гора съществувало до самата война. Дори през лятото на 1941 година в тази гора се е намирал пионерският лагер на Промишлената застрахователна каса, който бил закрит едва през юли 1941 година.
След завземането на Смоленск от германските окупатори в Катинската гора бил въведен съвсем нов режим. Гората започнала да се пази от усилени патрули, на много места се появили надписи с предупреждение, че лицата, които влизат в гората без особен пропуск, ще бъдат разстрелвани на място. Особено строго се пазела оная част от Катинската гора, която се нарича „Кози гори”, а така също територията на брега на Днепър, където на разстояние 700 метра от откритите гробове на полските военнопленници се намира вилата – почивен дом на Смоленското управление на Народния комисариат на вътрешните работи. След идването на германците в тази вила се настанило германско учреждение, наречено: „Щаб на 537 строителна дружина”. Специалната Комисия установява, че преди завладяването на Смоленск от германските окупатори в западните райони на областта са работели по прокарване и поправяне на шосетата полски военнопленници – офицери и войници. Тези полски военнопленници били настанени в три лагера с особено назначение, наричани: лагер № 1 – ОН, № 2 – ОН и № 3 – ОН, 25 до 45 км. западно от Смоленск. От показанията на свидетелите и документалните материали се установява, че след започването на военните действия, поради създалата се обстановка , било невъзможно да се евакуират своевременно лагерите и всички полски военнопленници, както и част от стражата и сътрудниците на лагера попаднали в германски плен. Че полските военнопленници са се намирали в лагерите в Смоленската област, се потвърждава от показанията на многобройните свидетели, които са виждали тези поляци близо до Смоленск през първите месеци на окупацията, до септември 1941 година включително.
Наличността на военнопленници поляци през есента на 1941 година в районите на Смоленск се потвърждава също така от факта на многобройните хайки, организирани от германците срещу избягалите от лагерите полски военнопленници. Споменатият по-горе „Щаб на 537 строителна дружина”, настанил се във вилата на „Кози гори”, не вършел никакви строителни работи. Неговата дейност била грижливо законспирирана.
„Във вилата на „Кози гори” постоянно се намирали около 30 души германци. В края на август и през по-голямата част на септември 1941 година, почти ежедневно във вилата „Кози гори” пристигали по няколко камиона и всеки път, когато на територията на вилата пристигали тия камиони, те предварително се спирали по половин час, а понякога и по цял час, някъде си по пътя, който водел от шосето за вилата. Едновременно с утихване шума на камионите започвала единична стрелба. Изстрелите се чували един подир друг с къси, но почти еднакви паузи. Подир това стрелбата спирала и камионите пристигали пред самата вила. От камионите излизали германски войници и унтер-офицери. Шумно разговаряйки помежду си, те отивали да се мият в банята, след което пиянствали. Германците докарвали с камиони хора във вилата и ги разстрелвали.

Възникването на германската провокация
През зимата на 1942-43 година общата военна обстановка се изменила рязко не в полза на германците. Военната мощ на Съветския Съюз все повече се усилвала, единението на СССР със съюзниците крепнела. Германците се решили на провокация, като за тази цел използвали извършените от тях злодеяния в Катинската гора и ги приписали на органите на Съветската власт. С това те разчитали да скарат русите с поляците и да заличат следите на своето престъпление. Пристъпвайки към подготовката на катинската провокация, германците най-напред се заели да намерят „свидетели”, които с убеждавания, подкупи и заплашвания биха могли да дадат необходимите на германците показания. И естествено, намират. Някои принуждавани с насилие.

Обработване на катинските гробове
Наред с търсенето на „свидетели” германците пристъпили към съответната подготовка на гробовете в Катинската гора: да премахнат от дрехите на убитите от тях полски военнопленници всички документи, датирани по-късно от април 1940 година, т.е. времето, когато съгласно Германската провокационна версия, поляците били разстреляни от болшевиките; да отстранят всички веществени доказателства , които биха могли да опровергаят същата провокационна версия. Разследването от Специалната комисия установила, че за тази цел германците са използвали руски военнопленници на брой около 500 души, специално отбрани от лагера на военнопленниците № 126. Впоследствие никой от тези пленници не се върнал в лагера.
Извличаните от дрехите, в които били облечени труповете вещи, документи и писма се преглеждали от германски офицери, след това заставяли пленниците да турят част от книжата обратно в джобовете на труповете, останалите книжа хвърляли в една купчина с иззетите по такъв начин вещи и документи, които след това се изгаряли. Освен това германците принуждавали да се турят в джобовете на труповете на полските офицери някакви си книжа, които те взимали от донесените от тях сандъци или куфари. В началото на април 1943 година всички набелязани от германците работи, изглежда били завършени, тъй като 3 дена никого от военнопленниците не карали да работи.

„Екскурзии” до катинските гробове
През април 1943 година, като завършили всички подготвителни работи на гробищата в Катинската гора, германските окупатори пристъпили към широка агитация в печата и по радиото, опитвайки се да припишат на Съветската власт извършените от самите тях зверства над военнопленниците – поляци. Един от методите на тази провокационна агитация са били организираните от германците посещения на катинските гробове от жители на Смоленск и околността му, а така също и от „делегации” от страните, окупирани от германските завоеватели, или намиращи се във васална зависимост от тях.
Организираните от германците „екскурзии” не постигнали целта си. Всички посетители на гробовете се убеждавали, че пред тях се намира най-груба и явна германо-фашистка провокация. Поради това германските власти вземали мерки да заставят съмняващите се да мълчат. Специалната комисия разполага с показанията на цяла редица свидетели, които разказаха, как германските власти са преследвали ония, които се съмнявали или не вярвали в провокацията. Тях ги уволнявали от служба, арестували, заплашвали с разстрелване.
Съдебно-медицинските изследвания на труповете, произведени през периода от 16 до 23 януари 1944 година, потвърждават, че съвсем липсват трупове в състояние на гнилостно разпадане или разрушение и че всички 925 трупа са в запазено състояние – в първоначален стадий на обезводняване на тъканите на трупа. Съпоставяйки пък състоянието на труповете в гробовете на територията „Кози гори” със състоянието на труповете, погребани на други места в гр. Смоленск и неговите най-близки околности – в Гедеоновка, Магаленщина, Реадовка, лагер № 126, Красний бор и т.н., трябва да се признае, че погребението на труповете на полските военнопленници на територията на „Кози гори” е извършено преди около 2 години. Това напълно се потвърждава от намерените в дрехите на труповете документи, които изключват по-раншни срокове на погребение. Намерените документи потвърждават, че разстрелването е извършено след юни 1941 година; констатира, че през 1943 година германците извършили крайно нищожен брой разкрития на трупове на разстреляните полски военнопленници; отбелязва пълната идентичност на начина, по който са били разстреляни полските военнопленници с начина, по който са разстрелвани мирните съветски граждани и съветските военнопленници, широко практикуван от германо-фашистките власти във временно окупираната територия на СССР, в това число в градовете – Смоленск, Орел, Харков, Краснодар, Воронеж.

За разлика от нашенските папагалстващи политици и журналисти, германските им колеги се придържат към историческата истина. Авторитетното германско списание „Щерн” от 14.04.2010 г. обръща внимание, че хитлеристите са разгърнали историческа кампания около „катинските гробове” три месеца след поражението на германската армия при Сталинград с цел да омаловажат ефекта от този факт в Европа. Целта на пропагандната кампания, по замисъла на Гьобелс, трябвала да „мобилизира народите на Европа против източното варварство”.
Не си ли служат със същата лексика нашенските антикомунисти и русофоби?”

Ето как са подправени значими събития в
Историята на СССР от капиталистическите подлоги - псевдоисторици.
Наследниците на великите дъщери и синове на Света, разгромили кафявата
чума, сега правеха паметта им на пистил, за някой и друг пробит долар !
Срам и позор !!!:

И още нещо интересно по темата за Катин ! Това е цялата реч от клипа по долу:
В.И. Илюхин: Необходимо парламентское расследование фактов фальсификации исторических документов! Выступление на пленарном заседании Госдумы 16 июня от имени фракции КПРФ
16 июня на пленарном заседании Госдумы от имени фракции КПРФ выступил депутат В.И. Илюхин:
Бытует мнение, что историю пишут и формируют журналисты и писатели. Это в определенной мере правильно. Но у нас появились основания утверждать, что новейшую отечественную историю пишут и фальсификаторы.

Фракция КПРФ располагает информацией, которую необходимо тщательно проверить через проведение парламентского расследования, о том, что в начале девяностых годов прошлого века под крышей администрации президента Ельцина была создана мощная команда специалистов по подделке исторических документов советского и, в основном, сталинского периода. С одной целью – опорочить советское прошлое и уравнять сталинизм с фашизмом.

В группу вошли сотрудники российских спецслужб, а также 6-го института Генерального штаба Вооруженных сил страны. Она располагалась в помещениях бывших дач ЦК КПСС в поселке Нагорный в Подмосковье. Не исключено, что группа или ее части работают и по сей день.

Наибольшая ее активность совпала с периодом рассекречивания документов Политбюро и ЦК КПСС, проводимого в начале 90-х годов правительственной комиссией под руководством Михаила Полторанина. По имеющейся информации фальсификаторы технически исполнили сотни, тысячи фальшивых страниц и они были размещены в архивных делах и документах.

Уже установлена фальсификация так называемого «завещания Ленина», некоторых документов, связанных с отречением императора Николая II от престола, о том, что Сталин был агентом «охранки» и другие факты.

Сегодня можно утверждать, что так называемая записка Л.Берии от марта 1940 года, в которой он якобы просит Политбюро ВКП (б) дать согласие на расстрел 27 тысяч польских военнопленных сфальсифицирована.

Мы предъявляем материалы экспертного заключения, подтверждающие это.

Сфальсифицирована и выписка из решения Политбюро партии, якобы давшего согласие на расстрел поляков.

Предъявляем экспертное исследование о фабрикации документов о якобы имевшем место сотрудничестве НКВД СССР с гестапо гитлеровской Германии.

Мы высказываем огромную тревогу и обеспокоенность по ряду причин, и в первую очередь потому, что фальшивые документы запущены в научный оборот, они выдаются за достоверные в исторической литературе, документальных и художественных произведениях, формируя у людей искаженное мнение о нашем недалеком прошлом.

Мы, наверное, воздержались бы от подобного выступления, если бы не знали, что в начале 90-х годов у многих российских архивов были открыты двери для выноса исторических документов, и государство этому не воспротивилось, а в чем-то и поощряло произвол.

Наша убежденность подкрепляется тем, что бывший советник Ельцина Дмитрий Волкогонов передал библиотеке Конгресса США десятки, сотни архивных документов в копиях и оригиналах с грифом «Совершенно секретно» и «Секретно».

Российские архивные документы сегодня «гуляют» фактически по всей Европе.

В нашем распоряжении имеются поддельные печати, штампы, оттиски подписей Сталина, Берии и других лиц. А так же чистые бланки 30-40 годов, на которых и готовились фальшивки.

Я предъявляю вам том с архивными документами – это переписка НКВД, НКГБ, Народного Комиссариата обороны СССР со Сталиным. Сформирован он лишь с одной целью, чтобы легализовать несколько фальшивых документов, в том числе и записку, изготовленную от имени Генштаба Красной Армии. К сожалению, легализация состоялась.

На томе Дела есть записи «Хранить вечно», «Не подлежит рассекречиванию», а документы, несмотря на это, гуляют за пределами архивов. Как это могло случиться?

По поводу моих подобных высказываний в прессе директор Государственного архива страны Сергей Мироненко заявил, что этого не может быть, а я якобы распространяю домыслы. С этой высокой трибуны в ответ заявляю – готов сложить с себя депутатские полномочия, если Мироненко докажет, что ни один документ Дела не относится к историческим событиям 30-40 годов прошлого века и не имел права храниться в архивах. Если не докажет, то пусть сам покинет занимаемую должность.

Мы вновь ставим вопрос о необходимости парламентского расследования обстоятельств уничтожения пленных поляков под Смоленским в Козьих горах (Катынь), а так же по фактам фальсификации исторических документов. В ближайшее время нами будет предложена поправка в Уголовный кодекс РФ об ответственности за подделку и искажения исторически значимых архивных материалов.

Если кто-то считает, что все это относится к прошлому, то он глубоко ошибается В первую очередь, к настоящему.

Мемориал «Катынь»: ложь и провокации

Жители Смоленска не любят мемориал «Катынь». Они ему не верят. А не верят потому, что знают правду.http://rumera.ru/?p=1605

Владислав Швед
52 вопроса о Катыни
(в помощь интересующимся «Катынским делом»)
Априори. Историк это тот же палеонтолог, который на основе сохранившихся сведений и документов реконструирует историческую эпоху или конкретное историческое событие. Но для этого необходимо до мелочей уяснить ситуацию и условия, в которых совершалось историческое событие. Для следователей прокуратуры, расследовавших катынское преступление, требования аналогичные.

В этой связи возникают следующие вопросы к Главной военной прокуратуры РФ.

Можно ли считать, что уголовное дело № 159 «О расстреле польских военнопленных из Козельского, Осташковского и Старобельского лагерей НКВД в апреле - мае 1940 г» было досконально расследовано, если учесть, что:
следователи ГВП РФ были ориентированы на правовое оформление политического решения Горбачева о признании виновными бывших руководителей СССР и НКВД.,
другие версии, в том числе и о причастности нацистов к расстрелу польских офицеров в Катынском лесу не рассматривались,
расследованию подлежал только период времени- март – май 1940 г.
Необходимо также учесть, что следственная бригада ГВП РФ, проводя расследование, полностью не уяснила:
порядок подготовки документов на Политбюро ЦК ВКП(б),
порядок внесения документов на ПБ и специфику проведения заседаний ПБ при Сталине,
порядок производства расстрела осужденных сотрудниками НКВД,
порядок содержания военнопленных в лагерях НКВД,
права Особого совещания при наркоме внутренних дел СССР,
порядок получения документов из «закрытого пакета»,
порядок уничтожения сверхсекретных документов в КГБ.

Вопросы по официальной версии «Катынского дела».
1. Как объяснить, что перед расстрелом поляков не обыскивали и не раздевали? Их расстрел, согласно официальной версии, должен был остаться тайной навечно. Однако НКВД сделал всё как бы для того, чтобы в будущем при раскопках польских захоронений можно было бы сразу установить, кто расстрелян.

2. Почему при расстреле польских военнопленных налицо полное нарушение инструкции НКВД о порядке производства расстрелов, согласно которой приговоры должны были приводиться в исполнение с «обязательным полным сохранением в тайне времени и места приведения приговора в исполнение»?

3. Можно ли считать абсолютно достоверными сведения о проведенной в марте-июне 1943 г. эксгумации массовых захоронений польских военнопленных в Козьих Горах, содержащиеся в немецких «Официальных материалах о массовых убийствах в Катыни» (Amtliches Material zum Massenmord von Katyn) и в Отчете Технической Комиссии ПКК, если это была акция, одобренная лично Гитлером?
13 марта 1943 Гитлер прилетал в Смоленск и в числе первых встречался с начальником отдела пропаганды вермахта полковником Хассо фон Веделем, офицеры которого уже работали в Смоленске и Козьих Горах, готовя первичные пропагандистские материалы. Курировать «катынское дело» было поручено лично рейхсминистру имперской пропаганды Й.Геббельсу. Ставки в этой пропагандистской акции «Катынское дело» были предельно велики. Любое отступление от одобренной версии пресекалось бы без промедления. Это известно по другим подобным акциям.

4. Как расценивать заявление полковника Аренса на Нюрнбергском трибунале о том, что начальник разведки группы армии «Центр» полковник фон Герсдорф ещё летом 1942 г. уведомил его, что знает всё про захоронения в Козьих горах?

5. Можно ли поверить в то, что представители Польского Красного Креста могли быть объективными свидетелями немецкой эксгумации, если еще 6 апреля 1943 г. на совещании в министерстве имперской пропаганды им была уготована роль «свидетелей под немецким контролем»?

6. Можно ли считать, что Отчет Технической Комиссии Польского Красного Креста (ТК ПКК) о ходе работ в Катыни увидел бы свет, если бы там содержались сведения, противоречащие немецкой версии?
В Отчете ТК ПКК отсутствуют сведения о том, что на раскопках могил работали советские военнопленные, что в могилах нашли останки польских ксендзов в черных сутанах и женский труп. Вероятно, там отсутствуют и другие важные факты?
До сих пор не уставлено, зафиксированы ли в немецком эксгумационном списке первые 300 эксгумированных трупов польских военнопленных, черепа которых вываривали в д. Борок, (свидетельства М.Кривозерцева и Н. Воеводской)?

7. Насколько были велики шансы членов Технической комиссии Польского Красного Креста (ТК ПКК) вернуться в Польшу, если бы их выводы и оценки противоречили немецким?
Известно, что даже международная комиссия экспертов подвергалась давлению со стороны нацистов. Вечером 30 апреля, не подписав никакого официального итогового документа из-за возникших разногласий, комиссия покинула Смоленск. На обратном пути в Берлин, немцы посадили самолет с комиссией на авиабазе в Бялой Подляске, где прямо в ангаре «ненавязчиво» предложили им подписать заключение датированное «Смоленск, 30 апреля 1943 г.». о том, что польские офицеры расстреляны советскими властями.

8. Почему не совпадают даты вскрытия катынских могил в официальных немецких отчетах и свидетельствах очевидцев (свидетельства Меньшагина, Васильевой-Якуненко, Щебеста, Воеводской)?
Можно утверждать, что реальные даты вскрытия катынских захоронений немцы скрывали для того, чтобы получить время для каких-то манипуляций с вещественными доказательствами, найденными на останках польских офицеров.

9. Как расценивать тот факт, что немецкие эксперты в 1943 г. в нарушение элементарных канонов эксгумаций, при составлении официального эксгумационного списка катынских жертв умышленно не указывали, из какой могилы и какого слоя были извлечены трупы польских военнопленных?
В результате наблюдается невероятное совпадение очередности фамилий списков-предписаний на отправку пленных из Козельского лагеря в УНКВД по Смоленской области немецкому эксгумационному списку. Налицо явная подгонка фамилий из немецкого списка. Дело в том, что при произвольном составлении эксгумационного списка вероятность подобного совпадения равна вероятности того, что обезьяна, ударяя по клавишам пишущей машинки, рано или поздно напечатает «Войну и мир» Толстого.

10. Почему, несмотря на заявления о том, что в Козьих Горах расстреляно большевиками 10 тыс. польских офицеров, немцы не захотели досконально исследовать все возможные захоронения польских военнопленных в Катыни и её окрестностях?
Об этом свидетельствуют следующие факты. Ссылаясь на «летнее время», немцы оказались до конца вскрыть могилу № 8, с «несколькими сотнями» трупов. То же произошло с заполненным водой рвом, обнаруженным в Козьих Горах, из которого «торчали части трупов». Немцы так и не дали насос для откачки воды из рва и приказали его засыпать. Члены Технической комиссии ПКК своими силами за 17 часов работы «извлекли из воды 46 трупов».

11. Почему замалчивается факт обнаружения в катынских захоронения «двухзлотовок военного выпуска». которые начали хождение на территории польского генерал-губернаторства только после 8 мая 1940 г. и польские офицеры из Козельского лагеря (в СССР) в случае расстрела НКВД не могли их иметь?

12. Как объяснить факт наличия в немецком эксгумационном списке 1943 г. так называемых «посторонних» поляков (двойников, гражданских и польских солдат), то есть тех, кто не числился в списках Козельского лагеря, тогда как польские эксперты всегда настаивали, что в Катыни (Козьих Горах) расстреливались только офицеры и исключительно из Козельского лагеря? Останки каких людей в гражданской одежде и польских солдатских мундирах были найдены в Козьих горах, если в Козельском лагере содержались только офицеры, абсолютное большинство которых было одето в офицерскую форму?
В катынских могилах были обнаружены трупы поляков, содержавшихся в Старобельском и Осташковском лагерях. Например, Jaros Henryk (№2398, опознан по удостоверению офицера запаса) и Szkuta Stanisław (№3196, опознан по справке о прививке и членскому билету офицера-резервиста) никогда не содержались в Козельском лагере и не направлялись весной 1940 г. «в распоряжение начальника УНКВД по Смоленской области».
На основании анализа официального катынского эксгумационного списка установлено, что из 4143 эксгумированных немцами трупов, 688 трупов были в солдатской униформе и не имели при себе никаких документов, а около 20% всех эксгумированных составляли люди в гражданской одежде. Во время работы комиссии Н.Бурденко также было обнаружено немало трупов в солдатской одежде. Об этом писали сами поляки (Мацкевич).

13. Можно ли поверить в то, что сотрудники НКВД спускались в ров на 3-4-метровую глубину для аккуратной укладки расстрелянных рядами, да еще и «валетом»?
Посол Великобритании при Польской Республике Оуэн О’Малли в телеграмме из Варшавы министру иностранных дел Великобритании Антони Идену от 15 мая 1943 г. сообщал, что трупы в самом большем катынском захоронении № 1 были «аккуратно выложены в ряды от 9 до 12 человек, один на другого, головами в противоположных направлениях…»?

14. Каким образом немцы в числе первых 30 идентифицированных трупов ухитрились извлечь из нижних слоев массы спрессованных тел в катынском захоронении № 1 трупы расстрелянных польских генералов Сморавиньского и Бохатыревича, если в могиле было захоронено 2500 жертв по 200-250 тел в каждом ряду. Генералы прибыли в Козьи горы этапом, с которым число жертв составило всего 771 человек. Генералы могли находиться только в 3-4 ряду снизу, при общем количестве рядов в захоронении 9-12.

15. Как расценивать свидетельство француженки К.Девилье, бывшего лейтенанта Красной Армии о том, что она при посещении Катыни сразу же после её освобождения в немецком списке погибших польских офицеров обнаружила не только фамилию своего друга З.Богуцкого, который, как она знала, был жив, но и «вещественные доказательства», что в Катыни был расстрелян именно он?
В музейной ячейке с вещественными доказательствами немецкого музея «советских зверств» Девилье обнаружила фотографию именно своего знакомого и копию его письма матери от 6 марта 1940 г. с подписью, которую она узнала. Сам Богуцкий впоследствии при встрече после войны заявил Катерине, что он никогда не писал такого письма. По этому поводу французский историк и тележурналист А.Деко в своем исследовании «Катынь: Сталин или Гитлер?» писал, что: «в 1945 г. молодой норвежец Карл Йоханссен заявил полиции в Осло, что Катынь – самое удачное дело немецкой пропаганды во время войны». В лагере Заксенхаузен Йоханссен вместе с другими заключенными трудился над изготовлением поддельных польских документов и старых фотографий.
На телепередаче «Трибуна истории» К.Девилье подверглась перекрестному допросу в прямом эфире со стороны ведущего французского специалиста по вопросам Центральной Европы Г.Монфора и бывшего польского военнопленного в советских лагерях, майора армии Андерса Ю.Чапского. Она вела себя очень уверенно и достойно выдержала это испытание, убедительно ответив на все вопросы.

16. Почему игнорируются свидетельства Пауля Бредоу Рене Кульмо и Вильгельма Шнейдера о причастности к расстрелам в Катыни нацистов?
А.Деко упомянул берлинского булочника Пауля Бредоу, служившего осенью 1941 года под Смоленском связистом при штабе группы армий «Центр». П.Бредоу в 1958 г. в Варшаве, во время процесса над Э.Кохом, одним из нацистских палачей, под присягой заявил: «Я видел своими глазами, как польские офицеры тянули телефонный кабель между Смоленском и Катынью». Во время эксгумации в 1943 г. он «сразу узнал униформу, в которую были одеты польские офицеры осенью 1941 г.» («Эрих Кох перед польским судом». С. 161).
Ален Деко встречался с бывшим узником Шталага IIВ, расположенного в Померании, Рене Кульмо, который заявил, что в сентябре 1941 г. в их Шталаг прибыло с Востока 300 поляков. «В сентябре 1941 года в Шталаге II D нам объявили о приезде шести тысяч поляков. Их ждали, но прибыло только триста. Все в ужасном состоянии, с Востока. Поляки вначале были как во сне, они не говорили, но постепенно стали отходить. Помню одного капитана, Винзенского. Я немного понимал по-польски, а он по-французски. Он рассказал, что фрицы там, на востоке, совершили чудовищное преступление. Почти все их друзья, в основном офицеры, были убиты. Винзенский и другие говорили, что СС уничтожили почти всю польскую элиту».
Вильгельм Гауль Шнейдер 5 июня 1947 г. дал показания капитану Б.Ахту в г.Бамберге, в американской зоне оккупации Германии. Шнейдер заявил, что во время пребывания в следственной тюрьме «Tegel» зимой 1941-1942 г.г., он находился в одной камере с немецким унтер-офицером, служившим в полку «Regiment Grossdeutschland», который использовался в карательных целях.
Этот унтер-офицер рассказал Шнейдеру, что: «поздней осенью 1941 г., точнее в октябре этого года, его полк совершил массовое убийство более десяти тысяч польских офицеров в лесу, который, как он указал, находится под Катынью. Офицеры были доставлены в поездах из лагерей для военнопленных, из каких — я не знаю, ибо он упоминал лишь, что их доставляли из тыла. Это убийство происходило в течение нескольких дней, после чего солдаты этого полка закопали трупы»» (Архив внешней политики Российской Федерации. Фонд 07, опись 30а, папка 20, дело 13, л. 23.).

17. Чем было обусловлено, что польские эксперты в 2002-2006 гг. при проведении эксгумационных работ в Быковне (под Киевом) пошли на явные нарушения канонов эксгумации?
В результате это позволило польским экспертам выдать останки 270 расстрелянных польских офицеров за захоронение 3500 польских граждан из украинского катынского списка, якобы расстрелянных в 1940.
Об этом заявили представители киевского «Мемориала». Киевский еженедельник «Зеркало Недели» 11 ноября 2006 г. опубликовал статью, в которой раскрыл некоторые «тайны» польской эксгумации в Быковне. Установлено, что летом 2006 г. раскопки здесь проводились с грубыми нарушениями украинского законодательства и игнорированием элементарных норм и общепринятой методики проведения эксгумаций (не велось полевое описание находок, отсутствовала нумерация захоронений, человеческие кости собирались в мешки без указания номера могилы, при эксгумациях не присутствовали представители местных властей, МВД, прокуратуры, санитарной службы, судмедэкспертизы и т.д.). Выяснилось также, что с аналогичными нарушениями проводилась в Быковне и предыдущая серия раскопок и эксгумаций в 2001 г.

18. Не могла ли при проведении польскими экспертами эксгумационных работ на спецкладбище в Медном повториться ситуация, подобная Быковне? Возможно, в Медном захоронены не 6311 поляков, а 297 расстрелянных польских офицеров полиции, жандармерии, погранвойск, а также разведчиков и провокаторов из Осташковского лагеря, на которых имелся «компромат», а остальные узники Осташковского лагеря были направлены в другие лагеря?
Члены тверского «Мемориала» к 1995 г. установили по архивным следственным делам, а затем опубликовали фамилии и имена 5.177 советских людей, расстрелянных как «враги народа» в Калинине в 1937-1938 гг. и 1185 – в 1939-1953 гг. Считается, что около 5.000 из них захоронены на спецкладбище в «Медном», там, где захоронены 6311 польских военнопленных, якобы расстрелянных во внутренней тюрьме Калининского УНКВД. Польские эксперты утверждают, что им не удалось найти конкретные места захоронения репрессированных советских людей на этом спецкладбище! Куда исчезли (если они исчезли) останки расстрелянных «врагов народа»?
Помимо этого в отчете о служебной деятельности 155 полка войск НКВД по охране Беломорско - Балтийского канала им. тов. Сталина за 1-е полугодие 1941 года (от 9 июля 1941 г. № 00484) сообщалось, что: «На участке 1 и 2 роты в январе месяце с/г прибыло несколько этапов з/к в лагерь около 2-го шлюза, один из этапов был с з/к западных областей Белорусской и Украинской ССР исключительно бывшие полицейские… » (РГВА, ф.38291, оп.1, д.8, л.99). Эти бывшие полицейские могли быть только из Осташковского лагеря и в 1941 г. их могли разместить, по всей вероятности, только в Маткожнинском исправительно-трудовом лагере.
Весной 1990 г. житель Калинина Александр Емельянович Богатиков сообщил тверскому "Мемориалу" (Марэну Михайловичу Фрейденбергу) о том, что в 1943 г. он отбывал срок заключения в лагере на Дальнем Востоке. Вместе с ним сидел поляк из Осташковского лагеря, рассказавший, как в начале 1940 г. в Осташково среди военнопленных отбирали специалистов по радиоделу. Остальных позднее отправили в Мурманск.

19. Куда исчезли архивные документы на заключенных Маткожнинского ИТЛ, в котором, по всей вероятности, находились в 1941 г. бывшие полицейские «из западных областей Белорусской и Украинской ССР», прибывшие на строительство Беломорско-Балтийского канала?
Официальные запросы депутата Госдумы А.Савельева по этому вопросу в российские архивы оказались безрезультатными.

20. Откуда в «польских» могилах в Пятихатках (под Харьковым) почти 500 дополнительных трупов?
Из 15 «польских» могилах в Пятихатках были эксгумированы останки 4.302 человек, которые на основе найденной польской атрибутики, были признаны польскими гражданами. Из Старобельского лагеря в апреле-мае 1940 г. в «распоряжение начальника Харьковского УНКВД» было направлено всего 3.896 польских военнопленных. Согласно записке А.Шелепина в Харькове было расстреляно 3.820 человек.

21. Почему не было обращено внимание на вопиющие противоречия в показаниях генерала Д.Токарева, бывшего начальника УНКВД по Калининской области, в части производства расстрела польских полицейских из Осташковского лагеря?

22. Можно ли при описываемой Токаревым поименно-индивидуальной процедуре, требовавшей поочередных, достаточно протяженных переходов жертв внутри тюрьмы НКВД, одному человеку расстрелять за 9 часов «темного времени» 250 чел?

23. Можно ли согласиться с утверждением Токарева о том, что опрос жертв, намеченных к расстрелу, производился в «красном уголке» или «ленинской комнате» внутренней тюрьмы областного НКВД?
Группе телерепортеров «Посткриптума», побывавшей в помещении бывшего здания Калининского УНКВД в ноябре 2007 г., удалось выяснить, что, по всей вероятности, «ленинская комната» находилась на 2-ом этаже здания. Внутренняя тюрьма УНКВД была располдожена в цокольном полуподвале. В этом случае время передвижения жертвы перед расстрелом могло составить не менее 10 минут!

24. Почему не был проведен следственный эксперимент в помещении бывшей внутренней тюрьмы Калининского УНКВД?

25. Можно ли было организовать скрытный расстрел 6 тысяч польских полицейских во внутренней тюрьме Калининского УНКВД, если здание управления НКВД находилось в центре города, а двор не был закрыт по периметру и частично просматривался из соседних домов?

26. Почему не расследовали факт обнаружения на территории следственного изолятора № 1 города Калинина», который в 1940 г. находился на окраине деревни Ново-Константиновка (ныне это площадь Гагарина в Твери) «фрагментов польской военной формы»?

27. Почему присутствуют серьезные неточности о местах расстрела польских военнопленных бывшего старшего по корпусу внутренней тюрьмы Харьковского управления НКВД Сыромятникова и бывшего сотрудника Смоленского УНКВД Климова?
Сыромятников рассказывал, что: «ночью он выводил будущие жертвы со связанными руками из камеры и вел в подвал, в помещение, где комендант местного НКВД Куприй должен был их расстрелять». Однако начальник харьковского КГБ генерал Николай Гибадулов показал польским экспертам (по свидетельству Ст. Микке) во дворе управления действительное место расстрела развалины отдельно стоявшего строения.
Климов утверждал, что поляков расстреливали «в помещении Смоленского УНВД или непосредственно в Катынском лесу». Помимо этого он «был в Козьих горах и случайно видел: ров был большой, он тянулся до самого болотца, и в этом рву лежали штабелями присыпанные землей поляки, которых расстреляли прямо во рву… Поляков в этом рву, когда я посмотрел было много, они лежали в ряд, а ров был метров сто длиной, а глубина была 2-3 метра». Где Климов видел ров длиной в 100 м, если длина самой большой могилы в Катыни не превышала 26 м?

28. Можно ли поверить, что в период расстрела и после него на госдаче в Козьих горах (Катыни) отдыхали советские руководители Каганович, Шверник, Ворошилов? А если отдыхали, то был ли там расстрел поляков весной 1940 г.?
Дача находилась в 500 м. от мест расстрелов. Профессор судебной медицины Ф.Гаек из Праги в своих «Катынских доказательствах» писал о невозможности нахождения «оздоровительного учреждения» рядом с массовыми захоронениями. «Такое большое количество трупов было покрыто слоем песка толщиной всего около 1,5 метров, зловоние тысячи разлагающихся тел должно было обязательно распространяться в лесу».

29. Мог ли Берия, славившийся своей подозрительностью и недоверчивостью, дать в руки начальника управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР П.К.Сопруненко сверхсекретное решение Политбюро от 5 марта 1940, если тот не имел права читать этот документ? Не является ли это фантазией Сопруненко с целью преувеличить значение собственной личности?
30. Можно ли считать польскую научно-историческую экспертизу «Сообщения комиссии Бурденко» 1998 г. обоснованной, если польские профессора сочли достаточным основанием для объявления лагерей «особого назначения» под Смоленском и личности начальника лагеря «особого назначения» №1-ОН В.М.Ветошникова «вымышленными» отсутствие данных о них в архиве МВД РФ?
Известно, что в 1991 г. на официальные запросы следователей Главной военной прокуратуры СССР о местонахождении бывшего начальника Калининского областного управления НКВД генерала Токарева Д.С. приходили ответы, что такими сведениями КГБ не располагает. Но это не повод считать Токарева «вымышленной» личностью.
Согласно требованиям о режиме секретности в Советском Союзе никакая информация о засекреченных объектах не предоставлялась. Несомненно, это требование распространялось и до сих пор распространяется на информацию о лагерях «особого назначения» под Смоленском.

31. Чем обусловлена современная засекреченность документов о трех лагерных отделениях Вяземлага, расположенных в 1940-41 гг. предположительно в местах дислокации лагерей «особого назначения», западнее Смоленска?

32. Можно ли считать термин «исполнено» в документах конвойных войск НКВД подтверждением расстрела доставленных конвоем польских военнопленных, если известно, что термин «исполнено» использовался и в случае транспортировки «живых» поляков?

33. Можно ли поверить, что НКВД не только сохранил жизнь Станислава Свяневича, который «собственными глазами видел, как людей уводили на казнь» в Козьих горах, но в 1942 г. выпустил его за границу?

34. Как объяснить тот факт, что наиболее ярые антисоветчики: руководитель антисоветского польского подполья Л.Окулицкий и прокурор Польского Верховного суда С.Любодзецкий, арестованные НКВД в 1940 /41 гг., остались живы?
Утверждения главного российского «катыноведа» Н.Лебедевой о том, что Свяневич и Любодзецкий были агентами НКВД не серьезно.

35. Зачем надо было решением Политбюро создавать «специальную тройку» для рассмотрения дел польских военнопленных, если достаточно было это право предоставить Особому совещания (в ноябре 1941 г. это было сделано)?
Надо заметить, что разница между «спецтройкой» Политбюро и Особым совещанием в организационном плане была несущественной.

36. Почему записка Берии № 794/Б Сталину была датирована МАРТОМ 1940 г., но без указания конкретной даты?
Записка Берии была зарегистрирована в секретариате НКВД 29 февраля 1940 г. Основанием для этого является дата регистрации предыдущей «№793/б» и последующей «№795/б» за письмом «№794/Б» корреспонденции, которые были зарегистрированы в секретариате НКВД 29 феврале 1940 г.

Письмо Берии с исходящим номером «№793/б» от 29 февраля 1940 г. было выявлено в 2004 г. в Российском Государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ, ф.17, оп.166, д.621, лл.86-90)
О дате регистрации писем «№795/б» и «№796/б» сообщается в ответе №10/А-1804 от 31.12.2005 г. за подписью начальника Управления регистрации и архивных фондов ФСБ РФ генерал-майора В.С.Христофорова на запрос депутата Государственной думы Андрея Савельева.
Следует отметить, что в записке №794/Б присутствуют данные о численности военнопленных офицеров в лагерях НКВД, которые поступили в Москву только в ночь с 2 на 3 марта 1940 г.

37. Почему 2, 3 и 4 страницы записки Берии перепечатывались, а 4 страница (как установил А.Памятных) ещё и на другой машинке?

38. Почему Сталин, Ворошилов, Молотов и Микоян расписались на записке Берии слева направо вниз, хотя обычно расписывались слева направо вверх?

39. Как увязать ошибки в оформлении и написании «записки Берии» с тем, что данный документ был предназначен для Политбюро?

40. Можно ли поверить, что Берия, Поскребышев и Сталин не заметили явных ошибок в записке №794/Б? В пояснительной части записки указывается, что в лагерях НКВД содержится 14.736 военнопленных, а в тюрьмах - 10.685 арестованных поляков, но в резолютивной части расстрелять предлагается 14.700 военнопленных и 11.000 арестованных поляков.

41. Почему на выписках из протокола №18 заседания Политбюро ВКП(б) с решением от 5 марта 1940 г. из «закрытого пакета №1», адресованных Берии и Шелепину отсутствуют печати ЦК ВКП(б) и отметки об ознакомлении с документами?

42. Почему на выписке из протокола Политбюро ВКП(б) от 5 марта 1940 г., адресованной Шелепину дата 5 марта 1940 г. была заменена на 27 февраля 1959 г.?
Согласно инструкции о партийном делопроизводстве новые реквизиты должны были быть только на сопроводительном письме.

43. Можно ли считать «записку Шелепина» надежным историческим документом, если она содержит массу неточностей и ошибок?
Неверно названы места расстрелов, говорится о приведении в исполнение решений не спецтройки НКВД СССР, а “троек” (во множественном числе!). В записке ссылаются на “Постановление ЦК КПСС», тогда как 5 марта 1940 г.” Сталин мог подписывать только Постановление Политбюро ЦК ВКП(б).
В записке говорится о “пленных и интернированных” поляках, тогда как весной 1940 г. в Козельском, Старобельском и Осташковском лагерях содержались исключительно военнопленные, а в тюрьмах – арестованные польские граждане.
В записке указано, что поляки расстреливались «в Старобельском лагере близ Харькова и Осташковском лагере (Калининская область)». В то же время известно, что расстрелы производились не в лагерях, а во внутренних тюрьмах Харькова и Калинина. Странным является утверждение о близости Старобельского лагеря к Харькову. Старобельск располагался на территории Ворошиловградской области и расстояние до Харькова составляло 210 км!
В записке ошибочно утверждается, что все поляки “были осуждены к высшей мере наказания по учетным делам, заведенным на них как на военнопленных и интернированных в 1939 г.”, хотя известно, что на 7.305 арестованных из тюрем Западной Украины и Западной Белоруссии заводились не учетные, а следственные дела, причем, значительная часть дел была заведена не в 1939, а в 1940 г.!
Однако главное в том, что записка дезинформировала как председателя КГБ Шелепина, так и главу Советского государства Хрущева. Утверждение о том, что выводы комиссии Н.Н.Бурденко, согласно которым «все ликвидированные там поляки считались уничтоженными немецкими оккупантами… прочно укрепились в международном общественном мнении» просто ложно.

44. Как объяснить явные несоответствия показаний бывшего председателя КГБ Шелепина следователю Главной военной прокуратуры Яблокову реальной ситуации получения документов из «Особой папки» ЦК КПСС?
Шелепин утверждал, что он не имел отношения к получению выписки из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. о расстреле польских граждан. Якобы некий сотрудник аппарата КГБ принес ему эту выписку и письмо на имя Хрущева.
Известно, что только первый секретарь ЦК КПСС Хрущев мог дать разрешение на получение документа из «закрытого пакета». Соответственно запрос на получение такого документа мог быть сделан только лично Шелепиным.
Документы из «закрытого пакета» на ознакомление доставлял не сотрудник КГБ, а специальный работник архива ЦК КПСС. Так, бывший многолетний работник ЦК КПСС, работавший с «закрытым пакеом №1» с 1981 г. по 1992 г Галкин В.Е. при личной встрече рассказал, что в начале 80-х годов он возил выписку из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. из «закрытого пакета №1» председателю КГБ Ю. Андропову и министру иностранных дел СССР А.Громыко.

45. Почему Шелепин на допросе заявил Яблокову о том, что «считает», что учетные дела на расстрелянных польских пленных были уничтожены?
Между «считает» и «уверен» весьма существенная дистанция.

46. Можно ли поверить в то, что учетные дела на расстрелянных польских пленных весной 1959 г. в КГБ были сожжены (если сожжены) без акта?
Даже комиссия, возглавляемая Хрущевым, была вынуждена только по акту уничтожить 11 мешков документов из личного архива Берии.

47. Почему записка Шелепина 6 лет без регистрации пролежала в сейфе зав. Общим отделом ЦК КПСС Малина?

48. Куда исчезли «протоколы заседаний тройки НКВД СССР и акты о приведении в исполнение решений троек», которые Шелепин предлагал сохранить в «особой папке» ЦК КПСС?

49. Можно ли поверить тому, что зав. Общим отделом ЦК КПСС А.Лукьянов нарушил инструкцию и в 1985 г. не ознакомил Горбачева с «закрытым пакетом» по Катыни?

50. Мог ли Горбачев говорить в 1986 г. на Политбюро о Катыни между прочим, если бы ему не была известна суть проблемы?
11 июля 1986 г. при рассмотрении на Политбюро ЦК КПСС вопроса «Об участии делегации (во главе с Генеральным секретарем ЦК КПСС) в работе съезда ПОРП» Горбачев заявил, что «…придется разобраться с Катынью» (В Политбюро ЦК КПСС. А.Черняев).
Сказано это было без всяких комментарий, что свидетельствует о хорошем знании Горбачёвым катынской проблемы. Сейчас известно, что тогдашний польский руководитель генерал В.Ярузельский при каждой встрече с Горбачевым очень жестко ставил вопрос о раскрытии катынского преступления.
Необходимо заметить, что вышеупомянутый Галкин В.Е. заявил, что в течение 1991 г. Горбачев несколько раз требовал выписку из решения Политбюро ЦК ВКП (б) от 5 марта 1940 г. из «закрытого пакета №1», хотя Горбачев заявил, что с этим документом он познакомился только в середине декабря 1991 г.

51. Можно ли поверить в версию о случайном обнаружении 24 сентября 1992 г. в архиве президента РФ «закрытого пакета № 1» с катынскими документами, если Ельцин, получив эти документы от Горбачева 24 декабря 1991 г., был осведомлен об их содержании и несомненно помнил, что передал их в архив?
О существовании этого пакета Ельцину, вероятно, напомнил официальный визит польского президента Л.Валенсы в мае 1992 г..

52. Можно ли поверить в «исчезновение» на 10 месяцев «закрытого пакета №1» после передачи его Ельцину?
Горбачев утверждает, что 24 декабря 1991 г. во время передачи документов по Катыни, он «показал и зачитал записку Берии Ельцину в присутствии Яковлева и договорился о передаче её полякам». После этого «закрытый пакет № 1», переданный Ельцину по акту, «исчезает» почти на год, до 24 сентября 1992 г.
Подобное маловероятно, так как по регламенту «закрытый пакет» должен был немедленно поступить на ответственное хранение в президентский архив, т. е. в бывший архив ЦК КПСС и, скорее всего, на ту же полочку, где он лежал последние 10 лет. существования сверхсекретного решения Политбюро, то все рассуждения о повторном случайном обнаружении «закрытого пакета №1» - ложь.
Свидетельством того, что с катынскими документами, ещё до их «случайного» обнаружения в 1992 году, кто-то «работал», является следующий факт. В экспертном заключении, составленном представителями президента для слушания «дела КПСС» в Конституционном суде 7 июля 1992 г. (как утверждается, «пакет № 1» был обнаружен только 24 сентября) было сказано, что «есть веские, хотя и косвенные основания полагать, что расстрел польских офицеров был санкционирован Политбюро ЦК ВКП(б) на заседании 05.03.1940 г.».

Настоящие вопросы были сформулированы в августе 2007 г. и уточнены 19 января 2008 г. Это далеко не полный перечень вопросов, которые вызывает официальная версия «Катынского дела».

Статья для публикации в ХРОНОСе предоставлена автором.

Владислав Швед
Ещё раз о записке Берия
(с уточнениями по состоянию на 10 апреля 2008 г.)
Ключевым документом официальной версии Катынского дела, по которой единоличная ответственность за гибель почти 22 тысяч пленных и арестованных поляков возложена на довоенное советское руководство, считается 4-страничная записка наркома внутренних дел СССР Л.Берии Сталину №794/Б от «_» марта 1940 г., обнаруженная в сентябре 1992 г. в «закрытом пакете №1» в Архиве Президента РФ (бывшем архиве ЦК КПСС). Эта записка одновременно считается подлинником решения Политбюро ЦК ВКП(б) П13/144-оп от 5 марта 1940 г. о расстреле 25.700 пленных и арестованных польских граждан.
В исследовании «Тайны Катыни», подготовленном совместно с координатором международного проекта «Правда о Катыни» С.Стрыгиным достаточно подробно проанализированы несуразности и ошибки в оформлении и содержании записки Берии, которые позволяют усомниться в достоверности этого документа. С.Стрыгин достоверно установил, что записку №794/Б следует датировать 29 февраля 1940 г., так как 29 февраля из секретариата НКВД были отправлены записки за № 793/б и №795/б. Однако по неизвестной причине на записке №794/Б указан март месяц без конкретной даты.
Не будем касаться других известных ошибок, допущенных в тексте записки. Отметим, что измерение отступов машинописного текста от края листа страниц (слева и сверху) позволило сделать вывод о том, что перепечатывался не вся записка, а лишь 2, 3 страницы. Это, при небольшом текстовом объеме записки и наличии огромного машбюро в НКВД СССР, также вызывает сомнение в достоверности документа. Однако «известный» катыновед Dassie (Алексей Памятных) подвергает сомнению эти выводы, делая упор на том, что Швед и Стрыгин сознательно «сжульничали», представив равными боковые отступы на 1-ой и 4-ой страницах записки.
При этом пан Dassie делает весьма "глубокомысленные" вывод: «Важно, что отступ на страницах 1 и 4 - тоже разный, а не одинаковый, как пишут Швед и Стрыгин. Авторы подгоняют цифры под свою теорию фальсификации страниц 2 и 3 в позднее время. Реальный же вывод иной - страница 4 тоже могла быть допечатана позже, после регистрации письма и подготовки его начальной версии, но, разумеется, перед заседанием ПБ (поскольку на странице 4 есть подпись Берии и пометка Сталина), а вовсе не в позднее хрущевско-горбачевское время, как того хотелось бы Шведу и Стрыгину.
Различие отступов на страницах 1 и 4 я считаю принципиальным, оно фактически разрушает гипотезу Стрыгина и Шведа о подмене только страниц 2 и 3 записки в существенно послебериевское (например, в хрущевское) время, поскольку допечатывалась (перепечатывалась), судя по всему, и страница 4 с подписью Берии - непосредственно перед заседанием ПБ 5 марта 1940 года».
Прекрасно, что Памятных удалось выяснить, что 4 страница записки Берии тоже перепечатывалась, причем на другой машинке. Но вывод он сделал более чем странный – записка Берии подлинная потому, что 4 страница перепечатывалась, да ещё на другой машинке!? Правда, Памятных не уточняет с какой целью она перепечатывалась? Перепечатывание 2 и 3 страницы записки он объяснял уточнением количественных данных о военнопленных поляках. Однако на 4 странице такие данные отсутствуют. Так зачем же она перепечатывалась? Этот вопрос Памятных не волнует, хотя он является определяющим.
Тем не менее, следует поблагодарить Dassie за въедливость, которая заставила меня ещё раз пройти по всей логической цепочке подготовки и внесения записки №794/Б от «_» марта 1940 г. на Политбюро ВКП(б), в результате чего были выявлены дополнительные факты, свидетельствующих о её сомнительной достоверности.
Однако об этом мы поговорим несколько позднее, так как прежде необходимо разобраться с некоторыми особенностями «научного» поведения Dassie, который тужится представить себя «объективным» исследователем катынской темы.

Чего боится Алексей Памятных?
Прежде всего, несколько слов об Алексее Алексеевиче Памятных. Он бывший ведущий научный сотрудник института астрономии РАН. В настоящее время, являясь членом международного общества «Мемориал», в основном занимается Катынским делом. Собрал значительный архив на эту тему. Как уже отмечалось выше, в Интернете публикуется под своим сетевым ником «Dassie». Является не просто ярым сторонником немецко-польской версии катынского преступления, но активно пропагандирует её в своих статьях, рецензиях и выступлениях. Аргументы и свидетельства, противоречащие этой версии, считает «лабудой» и всячески пытается их дезавуировать, прежде всего, в Интернете. В основном проживает в Варшаве. В Польше Памятных считается основным экспертом по Катынскому делу.
Непредвзятый наблюдатель без труда заметит, что, комментируя исследования оппонентов, А.Памятных сосредотачивает внимание не на основных вопросах, а копается во второстепенных деталях, неточностях и опечатках. Это не случайно. Ведь с достоверными фактами и архивными документами, свидетельствующими о том, что реальные обстоятельства гибели значительной части польских пленных и арестованных граждан на территории Советского Союза в период Второй мировой войны, пока не установлены, особо не поспоришь (о некоторых из этих фактов будет сказано ниже). Поэтому Памятных сосредотачивает свои усилия на том, чтобы путем навязывания псевдонаучных дискуссий о неточностях во второ- и третьестепенных деталях, подвергать сомнению основные факты и выводы независимых исследователей «Катынского дела».
В своих псевдонаучных статьях А.Памятных постоянно всех поучает, преподнося тривиальную банальщину, а в большинстве случаев невежественную галиматью, как некие «открытия». Удивляет его пристрастие к повторам. Так, Dassie к месту и не к месту цитирует гоголевского «Ревизора» относительно самовысеченной унтер-офицерской вдовы. Правда, трудно поверить, что Памятных осилил «Ревизора», вероятнее всего, он эту цитату перехватил у польского историка-русофоба А.Новака. Поистине навязчивой идеей является его желание «ликвидировать безграмотность» оппонентов. Он постоянно подчеркивает, что все его утверждения – это «в общем-то, ликбез».
Однако не составляет труда доказать, что «ликбез» необходим, прежде всего, самому Памятных. Позволю вернуться к своему сентябрьскому (2007 г.) письму. В нем я задал Памятных ряд вопросов. «Как Вы, «великий и непогрешимый», за столько лет корпения над этой проблемой не сумели заметить массу противоречий в показаниях катынских свидетелей: Сопруненко, Сыромятникова и Климова. Я уже не говорю о показаниях Токарева и Шелепина, в которых достаточно фактов и подробностей, просто «кричащих» о ложности их утверждений. Как же Вы, считающий себя выдающимся исследователем «Катынского дела», не заметили явной лжи и ошибок в «Записке Шелепина?».
Об интеллектуальном уровне господина Памятных свидетельствует его неспособность объективно анализировать даже те документы по Катынскому делу, которые он собственноручно вводит в научный оборот.
Например, в начале 2008 г. А.Памятных разместил в Интернете отрывки из видеозаписи допроса бывшего начальника Управления по делам военнопленных НКВД СССР П.К.Сопруненко (http://community.livejournal.com/ru_katyn/15429.html). Судя по комментариям Памятных-Dassie, он всерьез считает показания Сопруненко не вызывающим никаких сомнений доказательством вины СССР в катынском преступлении. Однако видеозапись допроса Сопруненко наглядно демонстрирует совершенно иное. Любому беспристрастному зрителю сразу же бросается в глаза, как следователи Главной военной прокуратуры бесцеремонно «навязывали» Сопруненко нужные им ответы. Не один уважающий себя суд данную запись не примет как достоверное свидетельство. Но Памятных этого так и не понял.
Еще один вопиющий пример политической заангажированности и интеллектуальной немощности нашего «катыноведа» - комментарий Алексей Памятных к размещенным на его сайте в Интернете воспоминаниям известного польского юриста, профессора Ремигиуша Бежанека (Bierzanek, Remigjusz), Поручик Бежанек числился в немецких списках катынских жертв под № 1105, но прожил в Польше долгую жизнь после войны. В своих «Воспоминаниях и размышлениях», изданных в Варшаве в 2006 г. (Przez wiek XX. Wspomnienia i refleksje, Warszawa, 2006, s. 124-126), Р.Бежанек рассказал о том, как он в июне 1943 г., будучи в Радоме (Польша), попал в катынский эксгумационный список.
Памятных считает свидетельство Р.Бежанека подтверждением объективности проведенной нацистами в 1943 г. эксгумации останков польских офицеров в катынском лесу. Он пишет: «Вероятно, именно по визитке Бежанека, находившейся у кого-то из его знакомых, был неверно идентифицирован труп. Хотя в списке значится и чиновничье удостоверение на право скидки при проезде, неизвестна степень читаемости имени владельца удостоверения. Вероятно, обращение знакомых Бежанека послужило для немцев подтверждением того, что в могиле находится именно его труп. Нет оснований считать, что случай Бежанека является доказательством тезиса о том, что немцы фальсифицировали эксгумационные списки, нарочно вставляя в них "посторонних».
Поразителен вывод Памятных относительно удостоверения Бежанека. Без каких либо оснований он безапелляционно заявляет, что данное удостоверение было нечитаемо! В то же время Памятных-Dassie известно, что согласно списку Польского Красного Креста (ГАРФ ф. 7021, оп. 114, д. 35) подпоручик Бежанек Ремигиуш, Хенрик был опознан не только по визитке, но и по удостоверению на право скидки на железной дороге с фотографией. Если удостоверение было нечитаемо, то почему его указали в качестве документа опознания?!
Несмотря на то, что Р.Бежанек предельно ясно выразился «о методах немецкой пропаганды в катынском деле», Памятных вновь делает выводы, которые следует квалифицировать как элементарный подлог. Для этого достаточно обратиться к свидетельству самого Р.Бежаника.
Он пишет: «Из периода немецкой оккупации стоит, быть может, вспомнить следующий эпизод моей биографии - пожалуй, единственный в своем роде - который дает представление о методах немецкой пропаганды в катынском деле… Много лет меня беспокоил вопрос, как же так получилось, что моя фамилия оказалась в списке убитых в Катыни… Наконец, уже через 20 с лишним лет после войны мне все разъяснил активист аграрной партии, вице-председатель Высшей контрольной палаты Болеслав Галенза.
Так вот, во время войны, когда были обнаружены могилы в Катыни, газеты публиковали фамилии жертв, по 20-30 позиций в очередных номерах газет... Многие приходили в отделения ПКК (Польский Красный Крест) с вопросом, можно ли просмотреть весь список, или выяснить, есть ли в списке конкретная особа. Но в отделениях ПКК полного списка жертв не было, и работающие там сотрудники предлагали – вероятно, по указанию немецких властей- «Сообщите, о ком идет речь, и, как только получим данные, мы вас информируем».
В такой ситуации некоторые из подпольных организаций рекомендовали не ходить в отделения ПКК с подобными вопросами, поскольку из-за большого количества не идентифицированных останков, сообщенная отделению ПКК о пребывании в Советском Союзе конкретного лица как военнопленного информация будет использована немцами и через несколько дней фамилия данного человека появится в списке жертв» (выделено мною. В.Ш.).
Далее Р.Бежанек пишет, что Б.Галенза рассказал ему о том, как в 1943 г. он с коллегой доктором С.Щеткой решили проверить это предположение. Для этого они направились в радомское отделение ПКК и сообщили там фамилию Бежанека, как военнопленного, находящегося в СССР. Результат не заставил себя ждать. Вскоре фамилия Р.Бежанека появилась в публикуемых списках катынских жертв.
Без сомнения, у польских «подпольных организаций» были основания рекомендовать полякам не ходить в отделения Польского Красного Креста для уточнения судьбы родственников. Не случайно же радомские подпольщики Б.Галенза и С.Щетка решили устроить нацистам «контрольную закупку» с фамилией Р.Бежанека, на которую немецкие фальсификаторы тут же и попались. Однако Памятных и сторонники официальной версии всё равно твердят, что нет оснований сомневаться в «объективности» нацистских экспертов.
Напомним, что аналогичный случай с фальсификацией документов, якобы найденных в Катыни на останках некого Збигнева Богуцкого, впоследствии оказавшегося живым, описывает в своем расследовании «Катынь: Гитлер или Сталин?» известный французский историк и тележурналист Ален Деко. Он там же приводит свидетельство норвежца К.Йоханссена, бывшего узника лагеря Заксенхаузен, изложенные в 1945 г. полиции Осло, о том, что в этом лагере заключенные подделывали польские документы и фото для катынских жертв.
Можно было бы не уделять столько внимания такой личности как Памятных, если бы он так явно не демонстрировал «польскую» манеру ведения научных споров, т. е. полного игнорирования неудобных вопросов оппонента, навязывание выдуманных версии и рассматрение любой проблемы с позиций двойных стандартов. Эту методику достаточно ярко продемонстрировал известный американский политолог польского происхождения Збигнев Бжезинский в недавнем интервью российской газете «Аргументы и факты» («100 убитых в Тибете? Довольно скромно...» «АиФ» №14 от 2008-04-02). Любой, прочитавший это интервью, поймет, что спор с польскими политиками и историками по неудобным вопросам напоминает разговор с «глухими и слепыми».
Казалось бы, почему «объективный» исследователь катынской темы, каковым называет себя Памятных, «в штыки» встречает факты, противоречащие его версии? Давно известно, что «в спорах рождается истина». Ан нет, не тут–то было! Памятных и его единомышленники пуще огня боятся того, что такие факты позволят установить истину и антироссийский «status quo» в катынской теме, любовно выпестованный польскими русофобами, рухнет.
Современная ситуация с «Катынским делом» как нельзя лучше устраивает польских политиков и историков. В 1992 году Россия официально признала вину довоенного руководства СССР за катынское преступление и включилась в его расследование. Однако вскоре заняла пассивную позицию и до настоящего времени в ответ на польские претензии лишь отмалчивается.
Что же касается «недобитых» сторонников «сталинской версии», как «правоверные катыноведы» с польскими корнями называют версию о причастности немцев к катынскому расстрелу, пока хватает псевдоисториков в лице Памятных и Ко. Эти добровольные последователи геббельсовских пропагандистов всегда готовы навешать читателям «лапши на уши» и как «дважды два» доказать, что многостраничное исследование Шведа и Стрыгина о Катыни якобы базируется только и исключительно на «фальсифицированных» отступах в записке Берии!
Памятных до сих пор не попытался (хотя постоянно грозится) опровергнуть основные факты версии о причастности нацистов к расстрелу польских офицеров в Катыни. Пользуюсь случаем, хочу предоставить Памятных и его единомышленникам такую возможность. В своё время упомянутый польский историк Новак сформулировал десять вопросов, адресованных российским историкам на тему гибели красноармейцев в польском плену в 1919-1921 гг.
Я сформулирую 15 вопросов сторонникам немецко-польской версии катынской трагедии, основу которых составляют факты, изложенные в исследовании «Тайны Катыни».
1. Как объясняют польские исследователи и представители «Мемориала» тот факт, что, несмотря на то, что катынская акция НКВД была сверхсекретной, в Козьих горах оказалось достаточно копнуть землю на полтора метра и обнаружились захоронения более 4 тысяч расстрелянных офицеров в польской форме, две третьих которых имели при себе документы и вещи, позволявшие установить их личности?
2. Можно ли поверить в то, что нацисты провели объективное и беспристрастное расследование Катынского дела, которое, несомненно, санкционировал сам Гитлер, лично прилетавший в Смоленск 13 марта 1943 г.?
3. Почему польская сторона безоговорочно приняла результаты немецкой эксгумации 1943 г. и никогда не пыталась сопоставить официальные немецкие отчеты с свидетельствами очевидцев, посещавших Козьи горы в 1943 г.? Это позволило бы выявить сомнительные манипуляции нацистов с захоронениями и установить реальные сроки вскрытия нацистами катынских могил.
4. Почему такие «закоренелые, неисправимые враги советской власти», как, возглавлявший подпольную организацию террористического Союза вооруженной борьбы (СВБ) на западной Украине полковник Леопольд Окулицкий, бывший прокурор Верховного суда Польши полковник Станислав Любодзецкий или обвиненный в шпионаже поручик Станислав Свяневич, получили в 1940-1941 гг. относительно небольшие лагерные сроки и вышли на свободу по амнистии от 12 августа 1941 г., а мобилизованные в 1939 г. простые интеллигенты, не имевшие ничего общего с польской системой военных, полицейских и карательных органов и никак не скомпрометировавшие себя участием во враждебных акциях против СССР, были безжалостно расстреляны?
5. Почему польские исследователи отрицают факт обнаружения в катынских захоронениях двухзлотовок военного выпуска, введенных нацистами в обращение. на территории польского генерал-губернаторства после 8 мая 1940 г и, которых не могло быть у польских офицеров из Козельского лагеря, если их расстреляли в апреле и первых числах мая 1940 г.? Эти банкноты видел и описал в статье в виленской газете "Гонец Цодзенны" Ю.Мацкевич (Goniec Codzienny. № 577, Вильно, 3 июня 1943).
6. Почему замалчивается факт обнаружения немецкими экспертами в катынских захоронениях останков польских ксендзов в длинных черных сутанах, более двухсот гражданских лиц, а также около семисот трупов в польском солдатском обмундировании? Известно, что в Козельском лагере содержались только польские офицеры.
7. Почему не вводится в научный оборот паспорт одного из четырех польских офицеров, останки которых были найдены польскими археологами. в катынской могиле №6 (по немецкой классификации) в 1995 г? Документ был направлен на экспертизу в Варшаву и исчез. Что мешает обнародованию результатов его экспертизы?
8. Как объяснить замалчивание в Польше показаний Пауля Бредоу, бывшего связиста при штабе группы армий «Центр», который в 1958 г. в Варшаве, во время процесса над Э.Кохом, одним из нацистских палачей, под присягой заявил, что осенью 1941 г. он видел: «как польские офицеры тянули телефонный кабель между Смоленском и Катынью». Во время эксгумации в 1943 г. Бредоу «сразу узнал униформу, в которую были одеты польские офицеры осенью 1941 г.»?
9. Почему представители «Мемориала» и польские исследователи игнорируют свидетелей катынской трагедии, подтвердивших причастность нацистов к «катынской трагедии»? Это, прежде всего, Катерина Девилье, Рене Кульмо, Карл Йоханссен, Вильгельм Гауль Шнейдер, а также А.Лукин, бывший начальник связи 136-го отдельного конвойного батальона конвойных войск НКВД.
10. Почему в Польше не придают значения интервью Кристины Щирадловской-Пеца (опубликовано 21.09.2007 г. на Интернет-сайте католической «Группы 33» из пригорода г. Катовице – Хожува и позднее перепечатанное в популярной «Gazete Wyborczej») о том, что в 1946 г. она вместе с другими поляками видела справа от железной дороги (катынский лес находится слева) неизвестные вплоть до настоящего времени захоронения польских офицеров?
11. Почему представители «Мемориала» и польские исследователи предпочитают не замечать ложные утверждения и недостоверности в записке Шелепина Хрущеву? Можно ли считать эту записку надежным историческим документом, а содержащиеся в ней данные достоверными?
12. Можно ли считать надежными историческими документами записку Берии №794/Б и выписки из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б), если они оформлены с грубыми нарушениями и в их содержании допущены серьезные ошибки?
13. Почему польские исследователи и представители «Мемориала» не провели, как это было сделано с выводами комиссии Н.Бурденко, экспертизы показаний основных свидетелей по «Катынскому делу» Шелепина, Токарева, Сопруненко, Сыромятникова и Климова, в которых присутствует ряд несуразиц и противоречий?
14. Почему в Польше замалчивается скандал с результатами польской эксгумации 2006 г. в киевской Быковне, суть которого в том, что польские эксперты захоронения 150-270 расстрелянных в Киеве и захороненных в Быковне польских репрессированных граждан, попытались выдать за захоронения 3500 поляков из украинского катынского списка, якобы расстрелянных НКВД в 1940 г.?
15. Можно ли верить утверждениям польских экспертов о том, что на спецкладбище в Медном (под Тверью) обнаружены захоронения всех 6311 польских полицейских из Осташковского лагеря, если существуют документальные свидетельства того, что в 1941 г. на строительстве в районе шлюза №2 Беломорско-Балтийского канала работали «бывшие польские полицейские из западных областей Белорусской и Украинской ССР»?

Это лишь часть вопросов (в основу исследования «Тайны Катыни» легло более 50 подобных вопросов), которые вызывает немецко-польская версия катынской трагедии. Учитывая иезуитскую изворотливость Памятных и польских историков в уклонении от ответов на неудобные для них вопросы, предоставим читателям дополнительную информацию, дабы сузить возможности фальсификации ответов.
Напомним, что согласно инструкции НКВД о порядке расстрела, на телах расстрелянных не должно было оставаться никаких документом, предметов верхней одежды и иных вещественных свидетельств, позволяющих установить их личности или дату расстрела. Не случайно места захоронений даже известных политических деятелей, репрессированных в 30-е годы прошлого столетия, установить не удается. Но в Катыни всё наоборот.
Показания бывшего связиста вермахта П.Бредоу стали достоянием широкой польской общественности ещё 40 лет назад, после издания книги С.Орловского и Р.Островича «Эрих Кох перед польским судом». Но в современной Польше об этом предпочитают не вспоминать, так как якобы в «народной» Польше «правда» о Катыни была не возможна.
Тем не менее, в 1988 г. польские члены совместной комиссии по сложным вопросам признавали показания П.Бредоу и утверждали, что осенью 1941 г. в катынском лесу нацисты расстреляли польских офицеров из «второй волны», т. е. интернированных летом 1940 г в Литве и Латвии. Почему же в таком случае в надписях катынского мемориала не указано ни одного польского офицера, расстрелянного осенью 1941 г.?
Показания П.Бредоу нельзя игнорировать также и по той причине, что они подтверждаются другими свидетелями. Немецкий гражданин, бывший заключенный следственной тюрьме «Tegel» Вильгельм Гауль Шнейдер в апреле 1947 г. обратился в польское военное министерство с заявлением о виновниках преступления в Катыни. В июне того же года дал он соответствующие показания капитану Ахту и прокурору Савицкому в американской зоне оккупации.
Шнейдер заявил, что зимой 1941-1942 г.г. он находился в одной камере с осужденным к смертной казни немецким унтер-офицером из полка «Regiment Grossdeutschland». Унтер-офицер сообщил Шнейдеру, что этот полк «поздней осенью 1941 г., точнее в октябре этого года, совершил массовое убийство более десяти тысяч польских офицеров в лесу, который находится под Катынью» (Архив внешней политики РФ. Фонд 07,опись 30а, папка 20, дело 13, л. 23).
Необходимо также напомнить результаты расследования катынского преступления, осуществленного упомянутым выше авторитетным французским историком и тележурналистом Аленом Деко в середине 60-х годов прошлого столетия. В своем исследовании «Катынь: Гитлер или Сталин» он приводит свидетельство Рене Кульмо, бывшего заключенного немецкого Шталага II D. Р.Кульмо осенью 1941 г. встретил в лагере польского капитана Вензенского, только что привезенного немцами с Востока. Вензенский сообщил Р.Кульмо, что «фрицы там, на Востоке, совершили чудовищное преступление… СС уничтожили почти всю польскую элиту».
А.Деко также упоминает француженку Катерину Девилье, известную, как лейтенант Красной Армии. Она одна из первых побывала в Катыни после её освобождения от нацистов и беседовала с местными жителями без контроля НКВД. Тогда же ей удалось посетить ещё сохранившийся в Катыни гитлеровский «Музей советских зверств», в котором были представлены так называемые вещественные доказательства из катынских могил.
Девилье поразило то, что в одной музейной ячейке с вещественными доказательствами она обнаружила фотографию своего знакомого Збигнева Богуцкого и копию его письма матери от 6 марта 1940 г. После войны Девилье встретила в Польше живого З.Богуцкого, который утверждал, что в марте 1940 г. он не писал и не мог писать письмо матери. «В этот момент она (Девилье) поняла, что Катынь – дело, целиком сфабрикованное немцами». В подтверждение свидетельства К.Девилье А.Деко сослался на приведенные выше показания бывшего заключенного лагеря Заксенхаузен норвежца Карла Йоханссена.
Известно свидетельство А.Лукина, бывшего начальника связи 136-го отдельного конвойного батальона конвойных войск НКВД, охранявшего лагерь с польскими военнопленными под Катынью. Он в июле 1941 г. принимал участие в неудачной эвакуации заключенных этого лагеря. Его свидетельство 2 мая 1990 г. фиксировала на видеокамеру группа польского тележурналиста Анджея Минко. Оно также представлено в книге российского журналиста В.Абаринова «Катынский лабиринт».
В 2005 г. в Центральном архиве Министерства обороны РФ в Подольске российскими историками был обнаружен, находящийся на секретном хранении протокол допроса немецкого военнопленного, принимавшего личное участие в расстреле польских офицеров в Катынском лесу (ЦАМО, фонд 35, оп.11280, д.798, л.175). Как уже говорилось, попытки ввести его в научный оборот не удались.
Заявления о том, что это протокол допроса немецкого карателя Арно Дюре, известного по ленинградскому судебному процессу 1945 г., не серьезны. В ЦАМО хранится протокол допроса немецкого военнопленного, проведённого сотрудниками СМЕРШа. Находится он в фонде управления Командующего ВВС РККА. Ясно, что он не имеет отношения к А.Дюре. Кстати, показания А.Дюре бессмысленно засекречивать, поскольку информация о них была опубликована в газете «Ленинградская правда» от 29.12.1945 г.
Юзеф Мацкевич, виленский журналист побывал в Катыни по рекомендации Вернера Клау, начальника Отдела прессы при Областном комиссариате города Вильно (Gebietskomissariat Wilna-Stadt) во второй половине мая 1943 г. Свои первые впечатления о катынских захоронениях он изложил в статье в виленской газете "Гонец Цодзенны." Впоследствии он издал книгу «Катынь».
Объяснение, что Мацкевич мог ошибиться с двухзлотовками, несерьезно. Для этого достаточно прочитать текст газетной статьи Мацкевича: «Лежат кое-где и отдельные мелкие — по два злотых — купюры военного выпуска; в одном месте я видел червонцы» (подчеркнуто мною. В.Ш.). Можно спутать цифру, но считать ошибочной целую фразу «два злотых - купюры военного выпуска» несерьезно.
Особо следует сказать о свидетельстве Кристины Щирадловской-Пец. Она утверждает, что в мае 1946 г. она и ряд других польских граждан, возвращавшихся из России в Польшу, во время вынужденной остановки поезда недалеко от Катыни, справа от железной дороги в лесу видели «громадный раскопанный ров – могилу, в которой находились человеческие останки. О том, что это были останки польских офицеров, свидетельствовали детали мундиров (пуговицы с орлами). Тела частично мумифицировались, поскольку почва была песчаная. Уложены они были слоями и было их «очень много»).
Известно, что все раскопки в Катыни в 1943 и 1944 гг. велись только слева от железной дороги (если ехать из Смоленска). О раскопках захоронений польских офицеров в Катыни в 1946 г., тем более с правой стороны железной дороги, сведения отсутствуют. Останки каких польских офицеров видела К.Щирадловская? Но польских исследователей Катыни этот факт не заинтересовал. Видимо для них интерес представляют только поляки, погибшие от рук НКВДистов.
Записка председателя КГБ А.Шелепина первому секретарю ЦК КПСС Н.Хрущеву № 632-ш от 3 марта 1959 г., считающаяся главным документом, подтверждающим гибель 21.857 поляков весной 1940 г., содержит целый «букет» вопиющих неточностей и ошибок. В ней утверждается, что выводы комиссии Н.Бурденко, согласно которым «все ликвидированные там поляки считались уничтоженными немецкими оккупантами… прочно укрепились в международном общественном мнении». Это явная ложь, так как на Западе всегда господствовало мнение, что поляков расстреляли сотрудники НКВД.
В записке Шелепина большинство абзацев содержат неточные сведения. Тем не менее, в отличие от выводов комиссии Бурденко, у польских историков и представителей «Мемориала», не возникло ни малейшего сомнения в отношении данных, приведенных в записке Шелепина. Как правило, ссылаются на комиссию экспертов Главной военной прокуратуры, работавшую с кремлевскими документами в 1992-1993 гг., которая сделала вывод, что наиболее точные итоговые данные по погибшим польским военнопленным (21.857 человек) содержатся в записке Шелепина. При этом «эксперты» странным образом не заметили вышеотмеченные неточности и явные ошибки, присутствующие в этой записке. Вероятно, основную роль здесь сыграло то, что записка Шелепина полностью вписывалась в версию единоличной вины довоенного советского руководства, которую отстаивали эксперты.
Аналогичный подход отличал работу польских экспертов и археологов, исследовавших в 1991-2006 гг. захоронения польских граждан на территории бывшего СССР. Так, осуществив вскрытие захоронений на спецладбище НКВД в Медном, польские эксперты заявили, что здесь обнаружены останки всех 6311 польских полицейских, содержавшихся в Осташковском лагере. При этом они безаппеляционно утверждали, что все захоронения на территории спецкладбища в Медном являются «польскими», хотя члены тверского «Мемориала» и сотрудники Тверского УФСБ еще в первой половине 1990-х годов установили, что на этом кладбище также захоронено свыше 5.000 советских людей – жертв репрессий 30-х годов.
Крест на утверждениях польских экспертов о том, что в Медном захоронены все польские полицейские из Осташковского лагеря ставит уже упомянутый «Отчет о служебной деятельности 155 полка войск НКВД по охране Беломорско-Балтийского канала им. тов. Сталина за 1-е полугодие 1941 года». В нём сказано: «На участке 1 и 2 роты в январе месяце с/г прибыло несколько этапов з/к в лагерь около 2-го шлюза, один из этапов был с з/к западных областей Белорусской и Украинской ССР исключительно бывшие полицейские и один в Вол-озерское отделение севернее 7-го шлюза в 5 клм.» (РГВА, ф. 38291, оп.1, д. 8, л. 99). Это могли быть польские полицейские только из Осташковского лагеря, которые, в январе 1941 г. были живы.

Возможные отговорки польских оппонентов о том, что вышеперечисленные 15 вопросов в первую очередь, должны быть адресованы российской Главной военной прокуратуре, не корректны. Известно, что польская сторона и представители общества «Мемориал» постоянно подчеркивают, что их ИНТЕРЕСУЕТ СУДЬБА КАЖДОГО ПОГИБШЕГО ПОЛЬСКОГО ГРАЖДАНИНА, причастного к катынской трагедии.
Однако абсолютно ясно, что «мемориальца» Памятных, как и большинство его польских единомышленников, не волнуют реальные обстоятельства гибели значительного количества польских граждан, бесследно сгинувших на территории СССР в период Второй мировой войны. Их вполне устраивает официальная версия катынской трагедии, которая позволяет Польше оказывать давление на Россию.
Хочется надеяться, что наступит время, когда все, без исключения, факты и свидетельства, имеющие отношение к судьбе польских граждан, погибших на территории СССР в период Второй мировой войны, будут тщательно исследованы российскими следователями. А в заключение дело № 159 «О расстреле польских военнопленных из Козельского, Осташковского и Старобельского лагерей НКВД в апреле - мае 1940 г» будет рассмотрено в независимом суде столь беспристрастно, что в будущем будет полностью исключена возможность кому-либо спекулировать на катынской трагедии.
Столь пространное вступление в тему обусловлено не желанием убедить в чем-то Памятных и его единомышленников. Это бессмысленное занятие. Как уже говорилось, они предпочитают не слышать аргументов оппонентов и в дискуссии продолжают тупо отстаивать одни и те же установки. Так, весной 2007 г. Памятных был дан исчерпывающий ответ по поводу личности поручика Поликарпа Рогаля-Рогайло, эксгумированного в 1943 г. в Катыни. Тем не менее, и в декабре того же года Памятных в «живом журнале» А.Дюкова продолжал утверждать, ссылаясь на польские источники, что поручик Рогаля не имеет ничего общего с поручиком Рогайло.
Эти источники известны не только Памятных. Однако, чтобы в них не утверждалось, известно, что жена сына Поликарпа Рогаля от первого брака Здислава, проживающая в настоящее время в Великобритании, носит фамилию Рогайло. Это неопровержимо свидетельствует, что действительная фамилия польского поручика Рогаля была Рогайло. «Лабуду» в очередной раз следует адресовать Памятных.
Аналогично Памятных ведет себя в ситуации с погрешностью при сравнении отступов текста на страницах 1 и 4 в записке Берия. Он мусолит эту тему на все лады уже несколько месяцев. В октябре 2007 г. он вновь разразился псевдоисследованием этих «отступов», из которого следует только одно - как измеритель Dassie не плох. Но на большее он не способен.
Памятных так и не понял, что различие в отступах на разных страницах записки Берии позволяет нащупать более фундаментальные проблемы. Например, влияние практики подготовки и проведения Политбюро ЦК ВКП(б) при Сталине на процесс подготовки записки №794/Б.
Но до проблем подобного уровня Памятных предпочитает не подниматься. Я же рискну это сделать, дабы показать, что углубленное исследование обстоятельств подготовки записки Берии на Политбюро позволяет достаточно определенно судить о степени её достоверности.

Шила в мешке не утаишь
Как уже говорилось, Памятных выявил, что четвертая страница записки Берии тоже печаталась в другое время и на другой машинке. Однако это только подтверждает выводы о сомнительной достоверности записки Берии. Надо же додуматься до утверждения, что в НКВД, где, как говорилось, было огромное машбюро, руководство, вероятно, из жалости к «загруженности» машинисток, дало указание перепечатать лишь три из четырех страниц записки?!
Что же касается «гипотезы Стрыгина и Шведа», то в исследовании «Тайны Катыни» мы не ставили задачу доказать, что записка Берии была сфальсифицирована именно во времена Хрущева. Основное внимание хрущевскому периоду было уделено в связи с достоверными сведениями о том, что именно в этот период в архивах Лубянки и Кремля происходила интенсивная чистка и корректировка документов сталинского периода. Бывший секретарь ЦК КПСС Фалин В.М. в личной беседе сообщил, что в 1956 г. в зданиях ЦК КПСС и КГБ для работы так называемых «экспертов» с этими документами даже были выделены специальные помещения. Об этом ему рассказывал один из «экспертов», работавший в одном из этих кабинетов.
Однако после заявления известного российского историка Юрия Николаевича Жукова на радиостанции «Серебряный дождь» можно с большой степенью вероятности утверждать, что к фальсификации катынских документов и, прежде всего, записки Берии, в 1992 г. приложили руку «специалисты» из администрации Ельцина.
Ю.Жуков, профессионализм и объективность которого признают даже оппоненты, сообщил, что в начале 90-х годов он обратился в Архив Президента РФ с просьбой предоставить ему материалы о так называемой «преступной» деятельности КПСС, которые готовились для Конституционного суда РФ. В архиве ему вручили "тоненькую папочку", внутри которой находились около 30 листов ксерокопий разрозненных документов на различные темы. Среди этой подборки Ю.Жуков обнаружил «ключевой документ» катынского преступления. Это была ксерокопия «записки Берии Сталину» на одном листе с предложением НКВД о расстреле 2-3 тысячи пленных польских офицеров, виновных в военных и других преступлениях. В известной сегодня 4-х страничной «записки Берии», на которой базируется официальная версия, предлагается расстрелять всех 14.700 пленных поляков из Козельского, Старобельского и Осташковского лагерей , а также 11.000 арестованных поляков, содержавшихся в тюрьмах Западной Украины и Белоруссии.
Несомненно, Ю.Жуков видел и держал в руках ксерокопию подлинной записки Берии Сталину № 794/Б от 29 февраля 1940 г. Попытки Ю.Жукова ознакомиться с оригиналом записки были отвергнуты под предлогом сохранения государственной тайны.
Ю.Жуков отметил, что резолюция в левом верхнем углу ксерокопии записки отсутствовала, так во время копирования она была прикрыта. Юрий Николаевич полагает, что «резолюция отвергала предложение, иначе ее бы не закрыли. Ведь нужно было что - обвинить всех и вся в нашем прошлом. Все мои попытки получить оригинал, чтобы прочитать резолюцию, были отвергнуты - государственная тайна». Поскольку тогда тема Катыни Жукова не интересовала, он не придал особого значения своей находке и только в связи с шумихой, поднятой в 2008 г. по поводу фильма «Катынь», вспомнил о записке.
Свидетельство Ю.Жукова не единично. В декабре 2007 г. состоялась личная встреча с Галкиным Виктором Ефимовичем, сотрудником Общего отдела ЦК КПСС, работавшим с «закрытым пакетом №1» по Катыни. Во время встречи В.Галкин рассказал, что в 1981 году по поручению заведующего отделом В.У.Черненко он возил записку Берии из «закрытого пакета №1» тогдашнему председателю КГБ Ю.В.Андропову и министру иностранных дел А.А.Громыко. Однако, когда ему были показана цветная цифровая копия 4-х страничной записки Берии, якобы «случайно» обнаруженная 24 сентября 1992 г. в «закрытом пакете №1» в Архиве Президента РФ, он заявил, что подобного документа не видел и не помнит.
Галкин настаивал на том, что записка Берии, которую он возил Андропову и Громыко, была напечатана на одном листе. Он видел её при конвертировании записки в кабинете Черненко. Однако в тот момент я с сомнением отнесся к заявлению В.Галкина, полагая, что он спутал записку с выпиской из решения Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г., которая действительно была напечатана на одном листе. И лишь после заявления Ю.Жукова понял, что память В.Галкина не подвела.
Помимо этого следует напомнить утверждения представителей ельцинской администрации о том, что вплоть до «случайного» обнаружения «закрытого пакета №1» 24 сентября 1992 г. о записке Берии и постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) никому не было известно. Однако в экспертном заключении, составленном представителями президента для слушания «дела КПСС» в Конституционном суде 7 июля 1992 г., было сказано, что «есть веские, хотя и косвенные основания полагать, что расстрел польских офицеров был санкционирован Политбюро ЦК ВКП(б) на заседании 05.03.1940 г.».
Несомненно, что авторам вышеупомянутого заключения был известен факт существования сверхсекретного решения Политбюро, а соответственно и записки Берии. Возможно, именно в это время в кулуарах Кремля велась работа с этими документами. Упомянув в экспертном заявлении о «неизвестном» постановлении Политбюро ЦК ВКП(б) представители президента фактически «прокололись». Вероятно, аналогично «прокололись» и работники Архива Президента РФ, когда вручили Ю.Жукову первоначальную подборку комплекта документов для Конституционного Суда РФ, над которыми впоследствии поработали соответствующие «специалисты».
В этой связи достоверность 4-х страничного варианта записки, якобы «случайно» обнаруженного в сентябре 1992 г. в Архиве Президента РФ, как и в целом официальной версии, представляется весьма сомнительной.
Рассуждения Памятных по поводу того, что «уже в течение многих лет записку Берии с резолюциями может найти любой школьник, а вот "ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН" Юрий Жуков найти ее не может» просто не серьезны. Абсолютно ясно, что Ю.Жуков имел в виду записку на одном листе. А Памятных продолжает твердить о 4-страничном варианте записки, которую он считает подлинной. В качестве аналогии напомним, что ряд картин из российских коллекций, в начале 90-х годов признанные экспертами подлинными и принадлежащими кисти известных художников, как выяснилось, являются подделками. При этом многие из них упоминались в официальных каталогах и демонстрировались на выставках, но от этого они не стали подлинными. Такая же ситуация и с 4-страничной запиской Берии.
Акцент на несуразностях, присутствующих в оформлении и содержании этой записки, преследовал цель добиться проведения повторной официальной экспертизы. Однако и без такой экспертизы очевидно, что записка с таким букетом нарушений и неточностей вряд ли родилась в секретариате НКВД. Каким бы извергом не был Берия, в умении работать с документами ему и его секретариату не откажешь. Инструкции, разработанные под руководством Берии, до сих пор считаются шедеврами.
Но Памятных, как и других сторонников польской версии, это не интересует. Они всеми силами пытаются сохранить существующий «status quo», основанный на катынских документах из «закрытого пакета №1». Это позволяет им сохранить положение «мэтров» Катыни, которое они сегодня занимают в польском научном сообществе, и которое дает им немалые материальные преимущества.
Что же касается перепечатывания отдельных страниц (три из четырёх) записки Берии, то дело не столько в том, сколько страниц перепечатывалось, сколько в том, что при существовавшей в сталинский период практике подготовки и проведения Политбюро ЦК ВКП(б) подобные действия с запиской были лишены всякого смысла.
Это стало предельно ясным после реконструкции порядка проведения Политбюро ЦК ВКП(б) при Сталина.

Перманентное Политбюро
Некоторая информация о порядке принятия решений при Сталине содержится в воспоминаниях Хрулёва начальника тыла Красной Армии и авиаконструктора Яковлева (Яковлев А.С. Цель жизни. Записки авиаконструктора. М.: Изд-во политической литературы, 1987 г. (пятое издание). С. 394, 400).
Вот как вспоминал процесс принятия решений Государственным Комитетом Обороны в годы войны начальник тыла Красной Армии А.В.Хрулёв: «Вы, возможно, представляете себе все это так: вот Сталин открыл заседание, предлагает повестку дня, начинает эту повестку обсуждать и т.д. Ничего подобного! Некоторые вопросы он сам ставил, некоторые вопросы у него возникали в процессе обсуждения, и он сразу же вызывал: это касается Хрулёва, давайте сюда Хрулёва…
В течение дня принимались десятки решений. Причем, не было такого, чтобы Государственный Комитет заседал по средам или пятницам, заседания проходили каждый день и в любые часы, после приезда Сталина…
Следует также иметь в виду, что, если у вас имелось важное и неотложное дело, можно было придти в кабинет Сталина и без приглашения. Я так делал неоднократно, и Сталин меня не разу не выгонял. Да он никого не выгонял.
Надо было сидеть и слушать. Но когда создавалась какая-нибудь пауза, я обычно говорил:
-У меня есть один вопрос.
-Сидите. (Что значило – этот вопрос он будет рассматривать)» (Карпов В.В. «Генералиссимус». Историко-док. изд. Кн.2. Калининград. 2002, с. 23-24)
И хотя Хрулёв рассказывал о заседаниях ГКО, аналогично проходили и заседания Политбюро. Это подтвердили бывшие многолетние сотрудники Общего отдела ЦК КПСС. Специального дня проведения Политбюро при Сталине не существовало. Оно фактически не начиналось и не кончалось. Политбюро проходило в перманентном режиме и было полностью подчинено воле Сталина. Вопрос государственной важности мог быть рассмотрен Политбюро в любой момент, если этого требовали обстоятельства. Сроки представления материалов на Политбюро не регламентировались. В этой связи не было необходимости резервировать даты регистрации документов, представляемых на Политбюро.
Однако, для убедительности наших утверждений, рассмотрим соответствовала ли практика принятия решений Государственным комитетом обороны практике принятия решений Политбюро. Для этого проанализируем тетради записи приема Сталиным посетителей.
27 июня 1941 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение №П33/134-оп о переброске оборудования и кадров авиационных предприятий из Москвы и Ленинграда в восточные районы страны (Известия ЦК КПСС. № 6, 1990. с. 209-210). Предложения вносил нарком авиационной промышленности Шахурин.
Реализация данного решения была поручена Шахурину, Кагановичу (члену ПБ, наркому путей сообщения), Вознесенскому (председателю Госплана СССР), Микояну (член ПБ, зам. Пред. Совнаркома).
Согласно тетради записи лиц, принятых Сталиным, 27 июня 1941 у Сталина побывали следующие лица (Исторический архив» № 2, 1996. с. 3-72)
1.Вознесенский – 16.30–16.40.
2.Молотов – 17.30–18.00, 19.35-19.45, 21.25-24.00
3.Микоян – 17.45–18.00, 19.35-19.45, 21.25-2.35
4.Берия – 21.35-24.00
_____________________
_____________________
20. Вознесенский - 22.15-23.40
21.Шахурин - 22.30-23.10
22. Дементьев - 22.30-23.10
23.Щербаков – 22.30-24.00
24.Шахурин – 0.40—0.50
25.Меркулов – 1.00-1.30
26.Каганович – 1.10-1.35
27.Тимошенко – 1.30-2.35
28.Голиков - 1.30-2.35
29.Берия – 1.30-2.35
30.Кузнецов – 1.30-2.35
В этой череде посетителей сталинского кабинета, принимавших личное участие в принятии важнейших государственных решений, однозначно сложно определить не только то, когда рассматривался конкретный вопрос о переброске авиапредприятий, но даже то, когда в этот день началось и закончилось заседание Политбюро. Однако можно сделать вывод, что Сталин непосредственно в ходе обсуждения рабочих вопросов определял, какие из рассмотренных вопросов оформить решением Политбюро, какие - ЦК ВКП(б) и СНК СССР, какие - ГКО и т. д. Вероятнее всего, вопрос авиапрома рассматривался Политбюро с 22.30 до 23.10 час. При этом присутствовали три члена ПБ - Сталин, Молотов, Микоян и один кандидат в члены ПБ - Берия. Член ПБ Каганович прибыл уже после ухода Шахурина.
Обстоятельства принятия решения об эвакуации авиапредприятий подтверждают объективность воспоминаний Хрулева и указывают на перманентный характер проведения заседаний Политбюро при Сталине.
Но скептик скажет: «Такая практика была в период войны, а нас интересует весна 1940 г.» ! Приведем еще один пример. Рассмотрим, как принималось решение Политбюро ЦК ВКП(б) об улучшении охраны госграницы в западных областях Украины и Белоруссии (Прот. ПБ №13. п. 117 (оп) от 2 марта 1940 г.). Это решение принималось на основании записки №793/б от 29 февраля 1940 г. за подписью Берия и Хрущева.
Записка №793/б была напечатана на бланке НКВД СССР и была зарегистрирована в секретариате НКВД 29 февраля 1940 г. Соответственно, за доставку записки адресату отвечал секретариат НКВД. Однако, этот документ нельзя было направлять в ЦК ВКП(б) без подписи первого секретаря ЦК КП(б) Украины Хрущева, который в то время бывал в Москве только наездами, поскольку большую часть времени тот жил и работал в Киеве.
Берия, как кандидат в члены Политбюро, не мог пригласить к себе члена Политбюро (лица, более высокопоставленного по сравнению с ним в партийной иерархии!). Нормы делового этикета и статусной субординации в ВКП(б) и КПСС всегда соблюдались очень строго. Согласно этим нормам, кандидат в члены ПБ товарищ Берия должен был направить записку фельдпочтой или попытаться встретиться с членом ПБ товарищем Хрущевым лично. Такая возможность у Берии была, т.к. 1 марта 1940 г. Хрущев находился в Москве, и даже побывал у Сталина с 20.25 до 20.35 час.
Однако суть не в том, где был в тот день Хрущев и когда он подписал записку №793/б. Важно, что он её подписал, а 2 марта 1940 с 21.20 до 21.25 час. он вновь был в кабинете Сталина. В это время у Сталина, помимо Хрущева, находились ещё два члена ПБ: Ворошилов и Молотов. Вот выписка из тетради записи приема у Сталина от 2 марта 1940 г.
Ворошилов – 20.05-22.05
Молотов - 20.15-22.05
Шахурин – 20.20-21.45
Баландин - 20.20-21.45
Хрущев – 21.20-21.25
Лепин - 21.25 – 21.45
Алексеев – 21.25 – 21.45
Кузнецов – 21.45 – 21.55
Последние вышли 22.05
Ворошилов – 23.10 – 01.50
Шапошников – 23.10 – 01.50
Ковалёв – 23.10 – 00.05
Василевский – 23.10 – 01.50
Молотов – 23.12 – 01.50
Последние вышли в 01.50 час.
С большой долей вероятности можно предположить, что принятие решения по записке №793/б состоялось в период с 21.20 до 21.25 час. Но вновь мы не можем говорить о специальном заседании Политбюро! Среди общих рабочих вопросов решались и вопросы, которые потом оформлялись как решение Политбюро.
Относительно того, каким образом записка №793/б была внесена на Политбюро (принес ли её Хрущев или она пришла фельдпочтой), сказать сложно. Ясно одно, записка, прежде чем попасть к Сталину, попала на стол его секретаря Поскрёбышева. Об этом свидетельствуют пометки Поскрёбышева.
В записке №793/б Поскребышев сделал несколько подчеркиваний, отметил синим карандашом пункт 3 предлагаемых НКВД мероприятий, и включил его в постановляющую часть решения ПБ. Нет сомнений, что Поскрёбышев свои пометки разноцветными карандашами делал до передачи документа Сталину. Сталин доверял Поскрёбышеву и пометки позволяли ему сразу же сосредоточить внимание на важнейших местах рассматриваемого документа. Не случайно пребывание Хрущева в кабинете Сталина 2 марта ограничилось 5 минутами. Документ о госгранице был заранее проработан и процесс принятия окончательного решения был предельно кратким.
Добавим, что элементы перманентного режима проведения Политбюро сохранились при Брежневе и Горбачеве. Правда, в этот период проведение заседаний Политбюро ЦК КПСС осуществлялось в единый день - четверг (11 час утра). Однако вопросы на Политбюро поступали в Общий отдел ЦК КПСС постоянно, без ограничений.
Все поступившие вопросы включались зав. Общим отделом ЦК КПСС в «Перечень вопросов, вносимых на рассмотрение Политбюро ЦК КПСС». Некоторые вопросы, требовавшие оперативного решения, или не требовавшие обсуждения, зав. Общим отделом, по согласованию с Генсеком (иной раз и самостоятельно), направлял членам Политбюро для ознакомления и принятия решения. Это процедура называлась «на голосование». Рассмотренные членами Политбюро материалы, с их мнением, пометками и подписью возвращались в Общий отдел ЦК КПСС, где на их основе готовилось решение Политбюро, которое включалось в протокол. Документы «особой папки» членам Политбюро для ознакомления и принятия решения развозили на спецмашинах два сотрудника Общего отдела ЦК КПСС Галкин и Фаддин.
Накануне заседания Политбюро, в среду вечером, зав. Общим отделом шел к Генеральному секретарю, который на основе «Перечня вопросов, вносимых на рассмотрение Политбюро» определял (простой галочкой) какие вопросы внести на рассмотрение Политбюро ЦК КПСС. Таким образом формировалась повестка дня очередного заседания Политбюро.
Однако, и после того как повестка дня Политбюро была сформирована, вопросы на Политбюро продолжали поступать. Это, как правило, были вопросы государственной важности МИДа, КГБ и Минобороны, требовавшие неотложного решения. Генсек в таком случае давал команду включить их «за повестку». По свидетельству бывших сотрудников Общего отдела ЦК КПСС количество вопросов «за повесткой» нередко превышало количество вопросов, внесенных накануне в официальную повестку дня Политбюро.
Необходимо заметить, что при оформлении и регистрации решений Политбюро ЦК КПСС, принятых непосредственно на заседании, использовались арабские цифры, а решений, принятые «опросом» («голосованием») – римские. Как видим, никаких ограничений по срокам при внесении документов на рассмотрение Политбюро в сталинский период никогда не существовало. Поэтому повторимся, предварительная регистрация записки Берия в секретариате НКВД была лишена всякого смысла.


Сталин и Поскребышев.
Поскрёбышев, кремлевский цензор
О роли Поскрёбышева в организации работы Сталина необходимо сказать особо. Анализ цифровых копий 16 документов (предоставлены С.Стрыгиным), подписанных Берией и адресованных Сталину и Молотову, показал следующее. Все документы, в том числе и адресованные Молотову, прежде чем попасть к Сталину, прорабатывались его секретарем Поскрёбышевым. Он красным карандашом отмечал для Сталина наиболее важные места в документах, требующие решения. Основные числовые данные и места, требующие повышенного внимания, Поскребышев отмечал синим карандашом.
Например, записка Берии №5725/б от 23 декабря 1939 г. «О строительстве железнодорожной линии, соединяющей Кировскую железную дорогу с Северной», содержащая много предложений НКВД и цифровых данных, Поскребышев буквально исчеркал красным и синим карандашом. Это не случайно, так как вопрос строительства этой дороги в период советско-финской войны был стратегическим. И хотя эту записку Сталин так и не прочитал (как уже говорилось он доверял Поскрёбышеву и дал устное согласие, о чем написано в записке) Поскребышев досконально проработал эту записку.
В ряде случаев Поскребышев на страницах документа оставлял пометку в виде малой буквы «п». На некоторых документах, которые Сталин должен был внимательно прочитать, на первой странице, выше текста, Поскрёбышев писал красным карандашом «От т. Берия» (записки Берия за №657/б от 23 февраля 1940 г., №1021/б от 7 марта 1940 г., №3561/б от 6 сентября 1940 г.).

Продължение...
Политбюро 5 марта 1940 г.
Основываясь на вышеизложенном, постараемся выяснить, когда и как 5 марта 1940 г. проходило заседание Политбюро ЦК ВКП(б). В настоящее время официально считается, что 5 марта 1940 Политбюро приняло решения по 10 вопросам. Из них вопросов «особой папки» было рассмотрено два: о расстреле польских военнопленных и арестованных граждан (Прот. ПБ № 13. п. 144) и об изготовлении нового саркофага для тела В.И.Ленина (Прот. ПБ № 13. п. 145). Эти вопросы рассматривались на основании записок Берии, соответственно, №794/Б и №815/б.
Согласно тетрадям записи приема Берия был у Сталина только 27 февраля и 7 марта 1940 г. Он не участвовал в заседании Политбюро 5 марта и поэтому разговоры о том, что Берия лично принес на заседание Политбюро записку №794/Б лишены всяких оснований.
Надо иметь в виду, что после войны кабинет Берии находился в нескольких десятках метров от кабинета Сталина на одном и том же этаже, в том же коридоре. Мне доводилось бывать в этих кабинетах. В бывшем кабинете Сталина в 1990 г. сидел Пред. Совмина Н.Рыжков, а в бывшем кабинете Берии - вице-президент СССР Г.Янаев.
Но в 1940 г. Берия не был членом Политбюро и не мог претендовать на кабинет в Кремле. Поэтому он довольствовался кабинетом на Лубянке. Записку Сталину он мог либо привезти сам, либо направить в Кремль фельдпочтой. Время доставки корреспонденции с Лубянки в Кремль и обратно обычно составляло считанные минуты.
Дело с принятием решения Политбюро по военнопленным полякам, вероятно, обстояло так. 27 февраля 1940 г. Сталин вызвал Берия, выслушал ситуацию с польскими гражданами, находящимися в лагерях и тюрьмах, и дал указание подготовить записку с соответствующими предложениями НКВД. Были ли это предложения расстрелять всех поляков или только тех, на которых был компромат, пока остается невыясненным.
5 марта 1940 г. рабочий день Сталина начался после 20 часов. В эти дни Сталин был занят завершающим этапом советско-финской войны. Согласно записям приема в этот вечер Сталин приглашал к себе следующих партийных и военных деятелей:
Молотов (чл. ПБ) - 20.40-00.10
Ворошилов (чл. ПБ) – 20.45-00.10
Шапошников – 20.50 – 00.10
Павлов – 20.50 – 23.35
Василевский - 20.50 – 00.10
Кравченко – 22.15 – 23.35
Смушкевич - 22.15 – 23.35
Кузнецов – 23.00 – 23.35
Огольцов 22.15 – 23.35
Последние вышли в 00.10 час.
Надо полагать, что решение по записке №794/Б принималось в рабочем порядке тремя членами Политбюро: Сталиным, Ворошиловым и Молотовым в период с 20.45-00.10 час.
На записке Берии №794/Б от «_» марта 1940 г., считающейся подлинником постановления Политбюро ЦК ВКП(б), подпись Сталина стоит первой. Далее на этой записке расписались Ворошилов, Молотов и Микоян. Так как Микоян 5 марта не присутствовал у Сталина, он расписался позднее. Не будем касаться странной манеры, в которой были сделаны эти резолюции. Об этом говорилось достаточно.
На левом отступе записки сотрудница Общего отдела ЦК ВКП(б) Хряпкина написала «т. Калинин-за, т. Каганович-за», хотя они 5 марта в кабинете Сталина не появлялись. Их мнение было выяснено опросом.
Что же касается второго вопроса «особой папки» по поводу изготовления нового саркофага для Ленина, то записка №815/б от 2 марта 1940 г., на основе которой было принято решение Политбюро, была адресована Председателю Совнаркома СССР Молотову. Он начертал на ней резолюцию «за» и направил её секретарю Сталина Поскрёбышеву, который, как это было принято, проработал её и доложил Сталину. Сталин лично участвовал в комиссии, осматривавшей старый саркофаг Ленина, и хорошо знал суть дела. Поэтому он, удовлетворившись докладом Поскрёбышева, поручил тому оформить решение Политбюро опросом (Прот. ПБ № 13. п. 145).
Это подтверждается тем, что на записке Берии № 815/б помимо резолюции Молотова с резолюцией «да», на левом отступе записки присутствует запись фиолетовыми чернилами «т. Калинин – за», ниже, объединенные фигурной скобкой фамилии Сталина, Ворошилова, Кагановича с надписью «за», ещё ниже добавлено Микоян – «за».
Вероятно, это был один из вариантов принятия решений Политбюро по тем вопросам, которые Сталин уже заранее проработал. Каким образом 5 марта 1940 г. осуществлялось принятие решений Политбюро по остальным 8 вопросам, установить не удалось. Вероятно, 5 марта днем Молотов проработал эти вопросы и согласился с необходимостью принять по ним решения Политбюро. Некоторые из этих вопросов, возможно, он сам согласовал со Сталиным и другими членами Политбюро (например, с Калининым). По остальным это осуществил Поскрёбышев.

Записка №794/Б
Вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что времени в НКВД на подготовку записки №794/Б было более чем достаточно (с 27 февраля до 5 марта 1940 г.). Цейтнота не было, как не было необходимости датировать записку февралем, она могла быть зарегистрирована и датирована 5 марта. Главное, чтобы она была у Сталина вечером этого дня. Недисциплинированности Сталин не терпел.
Также абсолютно ясно, что при вышеизложенном порядке подготовки и проведения Политбюро не было никакой необходимости заранее резервировать февральский регистрационный номер для записки №794/Б. Как уже говорилось, записка могла быть датирована и 5 марта, если она в этот вечер попадала к Сталину.
Памятных пишет «Согласен с тем, что записка Берии была зарегистрирована 29 февраля 1940 года. Регистрируя ее, Берия или начальник секретариата НКВД С. С. Мамулов знали, что к предстоящему заседанию Политбюро ЦК ВКП(б) она будет дополнена свежими данными, а потому в последний день февраля на ней, на первой странице, было указано «... марта».
Памятных так и не объясняет, ПОЧЕМУ записку необходимо было зарегистрировать именно февралем. Ну, разве что прошел по НКВД слух, что в марте журнал регистрации закончится, а нового не дадут. Но это уже тема для анекдота.
Также не интересует Памятных то, что при регистрации записки были допущены две существенные ошибки. Во-первых, на записке отсутствовала конкретная дата. Во-вторых, записка, зарегистрированная февралем, была датирована мартом. Для начальника секретариата НКВД Мамулова эти две ошибки становились роковыми, так как выявление первой ошибки (отсутствие даты) неизбежно влекло выявление второй. Он. как опытный работник должен был это понимать. А Мамулов и в ус не дул. Как это объяснить? Недоумков, какими Памятных пытается представить работников секретариата Берии, в центральном аппарате НКВД не держали.
Выявление этих ошибок было практически неизбежным. Согласно отметкам на записке после секретариата НКВД её должны были читать минимум три человека – Берия, Поскрёбышев и Сталин. Возникает вопрос – могли ли они не заметить отсутствие даты?
Само по себе отсутствие даты не такое уж страшное преступление. Выявлены факты, когда Берия сам проставлял окончательные исходящие даты. Так, на записке №5725/б о строительстве железнодорожной линии исходящую дату «23 дек. 1939 г.», вероятно, проставил карандашом сам Берия, поскольку в секретариате НКВД дата и исходящий номер всегда ставились чернилами. В записке №5837/б Берия исправил дату «2?» (вторую цифру не удалось установить) на «30» декабря 1939 г. Рукой Берия красным карандашом вписана дата «29» февраля 1940 г. и в письме №793/б. Безусловно, отсутствующую дату на записке №794/Б Берия поставил бы непременно.
Бывшие работники ЦК КПСС отмечали, что при Брежневе нередко основой для принятия решения на Политбюро были черновики записок без даты и регистрации. В данном случае ситуация складывалась следующим образом. Некий министр приходил на прием к Л.Брежневу прозондировать какой-то важный вопрос. В ходе беседы выяснялось, что Генсек считает необходимым принятие незамедлительного решения по обсуждаемой проблемой. Брежнев предлагал оставить у него черновик записки, с которой пришёл министр, накладывал резолюцию и направлял в Общий отдел для оформления. Вероятно, нечто подобное было возможно и при Сталине. Однако здесь сомнения вызывает целый букет нарушений, связанных с принятием и оформлением решения Политбюро о судьбе польских военнопленных.
Продолжим анализ ситуации с запиской Берии. Известно, что документы на подпись руководству приносили и приносят, как правило, без даты. Ведь не всегда известно, когда они будут подписаны. Нередко документы находились у руководства (например, у Брежнева) по неделям, а некоторые так и не подписывались. И только после подписи руководителя, в секретариате имели право проставить дату и исходящий номер.
Однако сделаем допущение, представим, что текст записки №794/Б был заранее выверен и согласован с Берией и ему принесли на подпись зарегистрированный документ. Опять нестыковка. Берия должен был в курсе дела относительно предварительной регистрации записки февралем, а ему приносят мартовскую записку, да ещё и без даты.
Полагать, что Берия мог не заметить отсутствия даты в записке на имя Сталина, просто несерьезно. В вопросах оформления документов Берия слыл педантом. В какой-то мере это было обусловлено тем, что Берия какое то время учился в строительном ВУЗе, всерьез увлекался архитектурой и считал, что в нем пропал великий архитектор. Не случайно, за глаза Берия в НКВД называли «архитектором». Его наиболее известной работой является архитектурная композиция площади Гагарина в Москве (ранее площадь Калужской заставы).
Возникает вопрос, зачем Берии была необходима столь сложная процедура регистрации записки №794/Б? Напомним, что эту катавасию с регистрацией записки Памятных объясняет тем, записка «будет дополнена свежими данными, а потому в последний день февраля на ней, на первой странице, было указано «... марта». Эту фразу я прочитал несколько раз, но так и не понял «почему потому?». Скверно обстоят дела с логикой у нашего исследователя.
Не говоря уже о том, что все рассуждения Памятных разбивает в пух и прах всё тот же вопрос – ЗАЧЕМ надо было регистрировать записку февралем, если заранее было известно, что она будет направлена на Политбюро только в марте?
Более того, процедура регистрации записки №794/Б, которую так ярко нарисовал Памятных, содержит в себе признаки подлога документа особой государственной важности. Согласно официальной регистрации в НКВД, Сталину была направлена записка №794/Б от 29 февраля 1940 г. А фактически он получил записку №794/Б от «_» марта 1940 г., которую из НКВД формально не отправляли.
Не один нотариус, ни один суд не признают записку №794/Б от «_» марта 1940 г., с учетом данных её регистрации, достоверной. Представьте себе паспорт гражданина, в котором датой выдачи значится март, а в записях отдела внутренних дел указано, что этот паспорт выдан в феврале. Паспорт будет признан недействительным.
В этой связи проведем небольшой ЛИКБЕЗ. Регистрация документов была придумана и введена не для того, чтобы некто Памятных имел возможность поупражняться в своих «изысканиях». Регистрация, во-первых, позволяет систематизировать поток исходящих и входящих документов и облегчить их поиск. Во-вторых, благодаря регистрации можно проверить подлинность любого документа, путем сверки с копией, оставленной в папке исходящих документов. Это главное.
С формальной точки зрения записка №794/Б от «_» марта 1940 г. является подложным документом со всеми вытекающими последствиями. Мог ли Мамулов пойти на подобное и ЗАЧЕМ?
Допустим на этом настоял Берия. В таком случае Мамулов должен был уделить записке особое внимание, дабы не допустить в её оформлении недочетов, которые могли вызвать ненужный интерес в Кремле. Однако записка была направлена без даты - как бы специально для того, чтобы спровоцировать запрос Поскрёбышева в секретариат НКВД для уточнения даты регистрации. В итоге получается, что Мамулов всё делал для того, чтобы «подставиться»? Его спасло только то, что запрос из Кремля не состоялся. В этой связи возникает предположение, что, возможно, Поскребышев и Сталин получили записку №794/Б, датированную февралем и несколько иного содержания?
Напомним, что «исследователи» типа Памятных постоянно подчеркивают бесчеловечный характер сталинской системы, в которой оплошность или ошибка советского служащего нередко выдавалась за идеологическое вредительство и имела весьма печальные последствия. В то же время ошибок и неточностей, допущенных в сверхсекретных катынских документах особой важности из «закрытого пакета №1» более чем достаточно для того, чтобы задуматься, это случайность или…?
Возьмем, к примеру, выписку из протокола № 13 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. Машинистка, печатая этот важнейший документ, допустила ошибку в исправлении, внесенном, как считается, лично Сталиным. В записке Берия Сталин синим карандашом зачеркнул фамилию Берия и после фамилии Меркулова вписал фамилию его зама Кобулова. Но машинистка в выписке напечатала не «Кобулов», а «Кабулов» и никто этого не заметил. Можно ли это объяснить небрежностью? И почему никто не обратил на это внимания? Ведь при Сталине и за меньшие ошибки наказывали.
Напомним, что выписки из протокола № 13 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г., хранившиеся в «закрытом пакете №1» фактически являются не официальными документами, а обычными информационными копиями. На выписке, адресованной Берия, которая по сути должна быть оригиналом, отсутствует печать ЦК ВКП(б) и подпись Сталина, или хотя бы его факсимиле. Если это официальная копия, то на ней должна быть печать Общего отдела, запись «Копия верна» и под ней подпись зав. Общим отделом ЦК ВКП(б).
На выписке, адресованной Шелепину, присутствуют просто невероятные для партийного делопроизводства ошибки. Дата принятия решения Политбюро 5 марта 1940 г. заменена датой её отправки Шелепину, т. е. 27 февраля 1959 г. В результате решение ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. превратилось в решение Политбюро ЦК ВКП(б) от 27 февраля 1959 г.?! Копия этой выписки заверена печатью не ЦК ВКП(б), а ЦК КПСС. Фамилия Сталина допечатана на другой машинке.
Но самое главное в том, что на этих копиях выписок, которые якобы направлялись Берия (дважды) и Шелепину, отсутствуют подписи, подтверждающие, что с этими выписками знакомились именно Берия и Шелепин. Возможно, Берия и Шелепину направлялись другие копии, но тогда зачем в «закрытом пакете №1» хранятся эти копии? Все эти несуразности не имеют логического объяснения. В связи с чем возникает настоятельная необходимость подвергнуть вышеупомянутые выписки дополнительной экспертизе.
Однако вернемся к галиматье, придуманной Памятных по поводу предварительной регистрации и полистового перепечатывания записки №794/Б. Его логика породила удивительные перлы. Процитируем их: «Записка Берии была зарегистрирована в секретариате НКВД 29 февраля 1940 года, а затем, непосредственно перед заседанием Политбюро ЦК ВКП(б) 5 марта она была пополнена новыми данными - такая модификация записки привела к различию технических деталей текста на страницах 2, 3, 4 по сравнению со страницей 1. Более того, страницы 1, 2 и 3 печатались на одной машинке, а страница 4 - на другой (по-видимому, в самый последний момент перед заседанием ПБ ЦК 5 марта 1940 год)».
После прочтения опять возникают вопросы - Не проще ли было зарегистрировать записку 4 марта, ведь новые данные пришли 3 марта? Кто этому мешал? И надо ли было небольшую по объему записку перепечатывать по частям, если проще и быстрее было бы перепечатать её целиком?
С первым вопросом мы уже разобрались, поэтому остановимся на втором. В записке № 794/Б содержится 3453 знака с пробелами. На первой странице – 1083 знака с пробелами, на втором листе – 1091 знак с пробелами, на третьем листе – 986 знаков с пробелами, на четвертом листе – 293 знака с пробелами.
Даже начинающая машинистка после окончания курсов машинописи печатает не менее 250 знаков в минуту. Вероятно, перед войной на механических машинках эта скорость была ниже. Но старожилы говорят, что, машинисток, печатавших менее 200 знаков в минуту, в ЦК и НКВД на работу не брали. А в современном аппарате Госдумы не редкость операторы, печатающие 400 знаков в минуту.

Для справки. В настоящее время рекордсменом мира по машинописи является москвичка Лукина Элеонора Алексеевна с результатом 796 знаков в минуту.
Как видим, в любом случае перепечатывание всей записки №794/Б у опытной машинистки заняло бы не более 15 мин. Памятных утверждает, что листы записки перепечатывались в связи с уточнением данных о количестве польских военнопленных в лагерях. Кстати, эти уточненные данные отличались от данных на 29 февраля всего на 14 человек. Стоило ли из-за них перепечатывать записку, если в итоге указанные в записке предложения НКВД по расстрелу всё равно не совпали с реальным числом военнопленных и арестованных на 36 и 315 человек?!
Ну, а теперь наступило время повторного ЛИКБЕЗА для Памятных.
Профессиональная машинистка, получившая задание перепечатать срединный лист, просчитает, на какое количество знаков изменился текст, и для его совпадения с текстом следующей страницы будет варьировать величину отступов, бокового и нижнего. Однако утверждается, что в записке Берия менялись только цифры. В таком случае количество знаков на странице должно было остаться неизменным. Поэтому отступы также должны были остаться прежними. Но они изменились. Из этого следует, что также менялось содержание записки.
Перепечатка срединных листов связана с тем, что каждый раз необходимо рассчитать так, чтобы концовка предыдущей страницы совпала с началом следующей. Даже сейчас, с использованием компьютерного форматирования текста, это представляет определенную проблему. А на механических пишущих машинках такая процедура каждый раз требовала кропотливого подсчета общего количества символов на странице и виртуозной «подгонки» окончания последней строки с точностью до одного знака. Это уже не 5, и даже не 15 минут. Возникает вопрос – а не проще ли было перепечатать за 15 минут всю записку. Ясно одно, домыслы Памятных о причинах перепечатывания 2, 3 и 4 листа записки №794/Б, являются просто невежественным бредом. Образно говоря, Памятных предлагает лететь из Москвы в Сочи через Новосибирск. Долго и дорого.
Стенания же Памятных по поводу допущенной Стрыгиным и Шведом трехмиллиметровой погрешности при измерении величины отступов текста на страницах 1 и 4 напоминают «уточнения», весьма популярные в cвое время у средневековых схоластов - сколько чертей помещается на игольном ушке. Какая разница, сколько чертей, если и одного достаточно, чтобы испортить жизнь человеку! В нашем же случае главное то, что различные отступы текста на страницах «записки Берии №794/Б» позволяют утверждать – некоторые листы записки перепечатывались.
С большой степенью вероятности можно утверждать, что листы записки перепечатывались, не столько в связи с внесением уточненных количественных данных, сколько в связи с изменением содержания текста на 2 и 3 страницах.
Но остаются невыясненными вопросы, по чьему указанию и когда перепечатывались страницы записки? Чем было обусловлено именно полистовое перепечатывание? Ответа на них пока нет. Но вряд ли это делалось в секретариате НКВД. Объяснения Памятных по данному поводу просто примитивны.
Как видим, проблема трехмиллиметровой погрешности при измерении величины отступов текста на первой и четвертой страницах в споре о достоверности записки Берия является далеко не столь принципиальной, как её пытается представить Памятных, заявляя на этом основании о «жульничестве» и «недобросовестности» авторов исследования «Тайны Катыни» Стрыгина и Шведа.
Кто высек себя в этой ситуации, предоставим судить читателям.

Еще раз о Поскрёбышеве и записке №794/Б
Выше отмечалось, что Поскрёбышев внимательно прорабатывал каждый документ, предназначенный для Сталина и, соответственно, на Политбюро ЦК ВКП(б). Особое внимание при этом он уделял цифровым данным, содержащимся в документах.
Странно, что записка №794/Б с крайне важной информацией, касающейся судьбы 25.700 бывших польских граждан, содержит только одну отметку Поскрёбышева - «п» и один подчерк красным карандашом на 3 странице. Вызывает удивление, что Поскрёбышев не подчеркнул ни одного важного момента в этом документе, ни одной цифры, хотя в менее важных документах это присутствует.
Поскрёбышева абсолютно не заинтересовали противоречия в цифрах, указанных в записке №794/Б. Речь идет о том, что в пояснительной части записки указывается, что в лагерях НКВД содержится 14.736 военнопленных, а в тюрьмах - 10.685 арестованных поляков, а в резолютивной части предлагается расстрелять 14.700 военнопленных и 11.000 арестованных поляков.
Не обратил Поскрёбышев и на отсутствие даты на записке. Если, как говорят, он не хотел портить отношений с Берия, то позвонил бы в секретариат НКВД, уточнил дату регистрации и сам вписал бы её. Но этого нет. Возможно ли подобное, если Поскрёбышев работал с запиской №794/Б? Возникает предположение, возможно на Политбюро была отправлена иная записка №794/Б? Сегодня, после упомянутого заявления Ю.Н.Жуков, эта версия становится очевидной.
Необходимо отметить другой важный факт. Берия, как правило, во всех документах, адресованных Сталину или Молотову, писал «НКВД СССР считает необходимым…», но при этом обязательно просил принять решение или дать санкцию по предлагаемым мероприятиям: «Прошу Ваших указаний», или «Просим Вашей санкции», или «Прошу Ваших решений» и т.п.
Во всех исследованных документах такие просьбы присутствуют. Однако в записке Берия № 794/Б её нет. Следует отметить, что, за исключением записки № 794/Б, на всех исследованных документах НКВД, в левом верхнем углу записки проставлены инициалы машинисток НКВД СССР (ао, вс, ?и, ак, кв), печатавших документы.
Особо следует сказать о подписях членов ПБ. Подпись Сталина на документах исследуемого периода, как правило, состояла из слова «за», переходящего в букву «И», точки, похожей на вертикальную палочку и двух букв «Ст», оканчивающихся загогулиной. Однако на записке Берии Председателю СНК СССР Молотову № 657/б от 23 февраля 1940 г. Сталин расписался полностью - «за Сталин». Подписи членов ПБ Молотова, Ворошилова, Микояна на разных документах варьируются. Поэтому не специалистам акцентировать вопрос идентичности подписей на записках Берия бессмысленно.
Подпись Берия в отличие от подписей членов Политбюро Молотова, Микояна, Ворошилова на всех исследованных документах каллиграфична и практически всегда идентична. Она, как правило, находится правее и почти не захватывает наименование должности «народный комиссар внутренних дел». В записке №794/Б подпись Берия частично находится под наименованием должности «…их дел».
Однако, как уже отмечалось, все эти признаки носят двойственный характер и могут быть основанием только для настояния осуществить независимую официальную экспертизу, но не для утверждения о безусловной фальсификации записки.
Подведем итоги. Учитывая выявленные особенности подготовки и предоставления материалов на Политбюро и проведения заседаний Политбюро ЦК ВКП(б) в 1939- 1940 гг. можно сделать следующие выводы.
1. Не существовало никаких объективных причин, обусловивших необходимость резервирования февральского регистрационного номера для записки Берии. Записка могла быть зарегистрирована в марте 1940 г., в день её отправления в Кремль.
2. Исследование практики работы с документами секретариатов Берия и Сталина в 1939 г. и 1940 г. позволяет с большой степенью уверенности утверждать, что записка, зарегистрированная февралем 1940 г., не могла быть оправлена на Политбюро с датировкой «март» 1940 г. и без конкретной даты.
Если допустить такую возможность, то записка без даты неизбежно должна была вызвать вопросы у секретаря Сталина Поскрёбышева, который без сомнения, постарался бы установить дату её регистрации.
3. Не удалось выявить ни одной важной причины, в силу которой возникла необходимость неоднократного полистового перепечатывания записки. Проще и быстрее было перепечатать записку целиком.
4. С большой степенью вероятности можно утверждать, что листы записки перепечатывались не столько в связи с внесением уточненных количественных данных, сколько в связи с изменением содержания текста на 2 и 3 страницах. Соответственно, особую важность приобретает определение датировки перепечатывания этих страниц записки и возможных авторов этой процедуры.
5. Нарушения в оформлении и ошибки в содержании записки №794/Б от «_» марта 1940 г. не поддаются логическому объяснению. Нельзя же согласиться с утверждением Памятных о том, что подобное в секретариате НКВД было в порядке вещей.
6. Рассуждения Памятных относительно причин нарушений при регистрации записки № 794/Б и её неоднократного полистового перепечатывания являются не более чем домыслами, обусловленными низким профессиональным уровнем исследователя и неспособностью извлекать информацию об исследуемых событиях из источников, не имеющих прямого отношения к исследуемой теме.
7. Выводы, изложенные в пунктах 2, 3 и 4 позволяют настоятельно требовать проведения дополнительной независимой экспертизы записки №794/Б от «_» марта 1940 г.
8. Учитывая заявление Ю.Жукова о существовании в начале 90-х годов в Архиве Президента РФ ксерокопии записки Берии, отпечатанной на одном листе с предложением расстрелять не 25 тысяч, а 2-3 тысячи пленных и арестованных поляков, требование проведения дополнительной экспертизы 4-х страничного варианта записки становится предельно настоятельным.
Уточнено и дополнено 10 апреля 2008 г.
Владислав Швед



Трупы расстрелянных поляков уложены в могилах так аккуратно, последовательность рядов соблюдается с такой удивительной для русского человека педантичностью, что трудно даже заподозрить, что это все сделали наши расстрельные команды. Невозможно поверить, что при нашей всегдашней расхлябанности... Только немцы могли столь упорядоченно захоронить расстрелянных поляков.

Виктор Илюхин
Катынское дело по Геббельсу
Вниманию читателей ХРОНОСа предлагается глава из книги депутата Государственной Думы члена ЦК КПРФ Виктора Илюхина "Откровенный разговор с Россией". Публикуемый ниже материал касается современной острой политической проблемы и одновременно исследования нашего прошлого - так называемому "Катынскому делу". Виктор Иванович многие годы занимается изучением материалов по этой теме, запрашивает связанные с трагедией в Катыне архивные документы, ведет переписку, встречается со всеми заинтересованными участниками этого масштабного исследования, в том числе с поляками. Впрочем, не буду пересказывать то, что автор и сам описывает в настоящей статье. Полагаю, что точка зрения на катынские события В.И. Илюхина будет читателю интересна.
Вячеслав Румянцев

Мое обращение к катынской трагедии сороковых годов прошлого века является не случайным. Слишком много за последнее время нагромождено лжи, злобных пасквилей на Советский Союз, его историю. Истеричная кампания за рубежом дополняется не меньшей истерией здесь, у нас в стране, и в этом угадывается один и тот же режиссер. На Западе штампуют фальшивки, которые подхватываются российскими лжедемократами, недругами нашего Отечества, и тиражируются в массовом порядке со ссылками на зарубежные источники. Так зачастую состряпанная ложь там превращается в еще большую ложь здесь, и ее последовательно и настойчиво навязывают российским гражданам. Делается это с одной целью – отравить их сознание, особенно сознание молодых людей, и представить весь советский период, как сплошные репрессии и насилие. В эту грязную кампанию втянуты почти все федеральные и региональные каналы телевидения и радио. А разносчиками идеологической отравы в основном стали дети и внуки репрессированных, бежавших из Советского Союза и сотрудничавших с разведцентрами и спецслужбами зарубежных государств. Их наследники перестали замалчивать свое происхождение, наоборот, публично демонстрируют принадлежность к дворянским, помещичьим корням, а там, где они слабо просматриваются, не стесняются и врать. Антисоветчина, установленная государственной властью, ныне стала ее основной, официальной идеологией.
Советский период был сложным. В нем уместилось все: Гражданская война с многочисленными жертвами, трагический период репрессий, героика созиданий, Великая Отечественная, май 1945-го, прорыв на передовые позиции мировой цивилизации… Однако россиянам говорят только о лагерях, тюрьмах (как будто их нет сейчас в российской действительности) и штрафбатах... Забыта борьба советской власти с безграмотностью населения, забыты и великие достижения советской науки, не замечается или принижается богатое наследие творческой интеллигенции. Не было, получается, и победы над фашизмом, а потом первого в мире советского спутника Земли и первого в мире человека в космосе – тоже советского. А ведь страна жила и развивалась. Из 145 миллионов она выросла численностью своих граждан до 300 миллионов человек. При нынешнем режиме о таком можно только мечтать – демографическая кривая стремительно катится в пропасть.
Провокация нынешней власти очевидна: очерняя СССР и социализм, она уводит народ от настоящего, в котором Россия грабится и уничтожается. Власть пугает народ прошлым, чтобы не дать патриотам Родины, левым течениям прийти к власти и смести с политической сцены разрушительные для России силы, которые в своем оголтелом растаптывании советской истории легко идут на преступления, в том числе и на предательство.
Катынская трагедия – яркое тому подтверждение. Поляки никогда бы не навязывали так дерзко свою версию – расстрел польских офицеров Советами, – если бы не находили себе помощников и адвокатов внутри нашей страны. К тому же и момент был выбран удобный: при Ельцине и после его правления Россия оказалась слишком ослабленной, перед всеми кающейся даже в том, чего она не совершала. Поэтому на Западе решили, что нам можно предъявить претензии по возмещению ущерба даже в миллион долларов США за каждого расстрелянного поляка (а их насчитали более двадцати тысяч). Вменить подобный иск Германии, своему сателлиту по НАТО, Польше было “неудобно”. А России можно, там к ревизии истории за последние годы уже привыкли. Но тут важно помнить, что отечественные клеветники не только искажают правду, но и мостят ту фальшивую дорогу, по которой, может так случиться, и “въедет” к нам иск, тяжкое бремя которого ляжет на плечи ни в чем не повинного нового поколения российских граждан.
Эти опасения я высказывал давно, еще в бытность работы начальником Управления Генеральной прокуратуры Союза ССР по надзору за исполнением законов о государственной безопасности. В конце 80-х – начале 90-х годов прошлого века катынская история получила новый импульс с подачи небезызвестного А. Яковлева и его окружения. Лидеры Белорусского народного фронта настояли сначала на проверке, а потом и на расследовании уголовного дела о судьбе польских офицеров, что послужило еще одной спекуляцией вокруг СССР. Начавшееся расследование неизбежно перекинулось и в Смоленскую область. При этом необходимо отметить, что правоохранительные органы Белоруссии, и в первую очередь прокуратура, подверглись жесточайшему шельмованию и давлению, ее работники в значительной мере были деморализованы и шли на поводу так называемых демократических сил. Об этом меня подробно информировали работники управления, выезжавшие в командировку в Белоруссию. Однако что-либо изменить, направить следствие на рельсы объективного расследования не удалось. Бывший президент СССР М. Горбачев прочно занял место рядом с фальсификаторами истории. Более того, он принес публичные извинения польской стороне. В этом же ключе действовали и президенты России. Позиция политического руководства фактически и предопределила исход дальнейшего расследования трагедии польских офицеров, которое проводила уже Главная военная прокуратура страны.
1991 год. Генпрокуратура Союза ССР принимает польскую делегации во главе с послом Польши в СССР. Я был участником этого события. В поведении поляков, особенно в претензиях к нам, сквозило явное высокомерие, доходящее порой до цинизма. На мой вопрос о причинах столь жестких требований в связи с новым расследованием событий в Катыни было заявлено: “Мы хотим правды”. – “Но правда, объективная правда, – возразил я, – давно установлена следствием, проведенным еще в 1944 году”. Тут же последовало возражение, что эта правда их не устраивает. Им нужна была “своя” правда, чтобы шантажировать СССР, Россию и ставить вопрос – он главный – о выплате нами огромной компенсации Польше.
Обладая определенной информацией о катынской трагедии, зная, какой шлейф грязных спекуляций вьется вокруг нее, я и посчитал своим долгом защитить истину, интересы России.
В 2005 году весь мир отмечал 60-летие Победы над фашизмом, решающую роль в которой сыграл Советский Союз. Признанием этого было, в частности, присутствие на параде в Москве 9 мая лидеров ведущих мировых держав. Но в четырех странах – Прибалтийских республиках и когда-то братской Польше – всечеловеческий праздник отметили по-своему: чествованием недобитых эсэсовцев и шумной антисоветской кампанией, поводом для которой в Польше в очередной раз явилась Катынь.
Катынское дело в течение десятилетий считалось совершенно ясным. Раздутые в 1943 году геббельсовской пропагандой россказни о “злодеянии большевиков” повсюду были восприняты так, как того заслуживали, – фальшивка, коварно задуманная и исполненная фашистская провокация. Единственным, кто ее поддержал, было марионеточное “польское правительство” в изгнании, находившееся в Англии.

Академик Н.Н.Бурденко (второй слева) на месте преступлений.
Отчет советской комиссии во главе с президентом Академии медицинских наук Н. Бурденко по расследованию преступлений фашистов на советской территории внес в вопрос полную ясность. Операцию по якобы уничтожению оказавшихся в советском плену польских офицеров после возвращения Советскому Союзу Красной Армией Западной Белоруссии и Западной Украины совершили сами немцы. Это произошло в захваченной гитлеровцами Смоленской области, чтобы затем приписать зверства советскому НКВД. Такой вывод никто даже не пытался опровергнуть, пока существовал СССР и были живы свидетели преступления в Катыни.
Зато после прихода к власти Горбачева и последующего разрушения Советского Союза польские, а затем и доморощенные антикоммунисты раздули катынскую провокацию до вселенского масштаба. Все советские доводы были отброшены, все геббельсовские объявлены правдивыми. Я уже отмечал, что российские президенты тоже извинялись перед польскими властями, тем самым поддержав Геббельса, о чем он, конечно, и мечтать не мог. В их бедные головы не пришло простейшего контраргумента: прежде чем нам ставить в вину катынский расстрел, пусть ясновельможные паны покаются и извинятся за истребление в 1920–1921 годах в Польше десятков тысяч (по разным источникам – от 40 до 80) советских военнопленных.
Как бы то ни было, но российской стороной извинения принесены, уголовное дело по Катыни прекращено в связи со смертью обвиняемых – бывших руководителей Советского Союза. Главная военная прокуратура вынесла по делу вердикт 21 сентября 2004 года. Официально объявлено: “по результатам проведенного в течение 14 лет расследования данного уголовного дела”, что уже вызывает сомнения в его объективности: расстрел 21 857 граждан Польши (14 552 военнопленных из трех спецлагерей НКВД СССР и 7305 заключенных из тюрем Западной Украины и Западной Белоруссии) датирован апрелем – маем 1940 года. Виновными в совершении катынского преступления признаны члены Политбюро ЦК ВКП(б), руководители Народного комиссариата внутренних дел СССР периода 1940 года и непосредственные исполнители из числа сотрудников НКВД СССР.
В ходе официального визита в Россию президента Польши А. Квасьневского в 2004 году В. Путин заявил о передаче в будущем польской стороне всех материалов этого дела.
Что касается извинений наших президентов перед Польшей, то они, скорее всего, подтверждают их малонациональность и забвение отечественных интересов, полную историческую неосведомленность.
Казалось бы, заклятым друзьям России в Польше пора бы и успокоиться. Но нет, Институтом национальной памяти в Варшаве вынесено постановление о начале самостоятельного расследования обстоятельств катынского дела. Примечательно, что в ответ на этот явно недружественный по отношению к Российской Федерации политический шаг Министерство иностранных дел России по дипломатическим каналам не заявило никакого официального протеста в связи с демонстративным неуважением польской стороной результатов российского расследования.
Тут все ясно. Как нынешние российские власти стремятся свести великую советскую историю к репрессиям, так в Польше хотят развеять благодарную память польского народа, спасенного Советским Союзом от физического уничтожения, спекуляциями на катынской трагедии.
Опровергнуть выводы советской комиссии 1944 года можно только в судебном порядке. А самым главным аргументом в их несостоятельности могла бы стать та же эксгумация, с исследованием останков каждого трупа и сопутствующих материалов. А это в Главной военной прокуратуре не удосужились сделать, видимо понимая невозможность опровергнуть выводы исследования комиссии Н. Бурденко. ГВП ограничила свое расследование фактически сбором различных документов, не очень-то беспокоясь об их подлинности, фальсификации с учетом меняющейся политической конъюнктуры. Следовательно, тяжкие обвинения в адрес СССР в связи с расстрелами поляков в Катыни зависают в воздухе и по своей сути представляют мнение определенных антисоветских и антирусских кругов.
Единственными документами, на которые они опираются, являются “вдруг обнаруженные” в горбачевские времена записка Л. Берии и два решения ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 года о ликвидации находящихся в тюрьмах и лагерях бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов и тюремщиков. Будь они достоверными, Н. Хрущев неизбежно воспользовался бы ими, когда развенчивал так называемый культ личности И. Сталина. А если эти и другие документы и достоверны, то где гарантия, что распоряжения, обозначенные там, исполнены? И как исполнены? Утвердительный ответ на вполне очевидный и правомерный вопрос может дать только повторная эксгумация. Но ее, как уже отмечалось, не проводили. Уже одно это перечеркивает выводы Главной военной прокуратуры, а извинения президентов видятся ничтожными и оскорбительными для нашего народа.
В подлинности упомянутых материалов давно высказывались сомнения. Исследователи указывали на ряд мелких деталей их оформления, подчистки, невозможные в проходивших тогда через Общий отдел ЦК документах.
В. Жухрай, писатель, доктор исторических наук, отмечает, что изготовление и внедрение фальшивок такого рода входят в методику работы английской разведки. Там работают прекрасные специалисты, оснащенные самой совершенной техникой. Он считает, что данные фальшивки были помещены в партийные архивы зарубежной агентурой в смутное после смерти И. Сталина время.
Многозначительная деталь. Все предшествующие годы документы по Катыни хранились в Особом секторе Общего отдела ЦК в запечатанном пакете. Он вскрывался только два раза – Ю. Андроповым и М. Горбачевым, затем был вновь запечатан. И вот к В. Болдину в бытность его заведующим Общим отделом, еще до прихода Ельцина к власти, является корреспондент газеты “Вашингтон пост” и предъявляет на предмет комментариев эти самые документы. Получить их он мог лишь у изготовителей.
Такого рода сомнения может подтвердить или опровергнуть только серьезная экспертиза. К сожалению, российские официальные органы не делают каких-либо попыток опровергнуть обвинения польской стороны.
А жаль.
Было бы уместным провести, например, комплексную экспертизу на предмет установления подлинности всех хранящихся в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) – и не только в нем – документов, касающихся катынского дела. Уверен, она позволила бы вскрыть массу интересных фактов, в том числе касающихся и порядка хранения и использования архивных материалов в так называемый перестроечный, или “демократический”, период. В этом уверены многие историки и исследователи.
Вот что можно прочесть в записке на имя директора РГАСПИ К. Андерсона, подготовленной и направленной на его имя 14 февраля 2005 года группой сотрудников Государственного архива по катынскому делу.
Они, например, признают “…отсутствие в деле к пункту 215 “Вопросы НКВД” протокола Политбюро от 22 июля – 24 августа 1940 г…”. Они также отмечают, что в архивном экземпляре выписки из протокола Политбюро от 5 марта 1940 года, касающегося судьбы польских офицеров, направленной бывшему руководителю КГБ СССР А. Шелепину 27 февраля 1959 г., присутствуют грубые подчистки исходного текста, исправления и допечатки текста на пишущей машинке с другим шрифтом. По их мнению, сотрудники архива Политбюро, скорее всего, использовали старую выписку, предназначавшуюся другому лицу, исправив фамилию адресата и дату отсылки. А дальше еще больше. Они высказывают версию, что, возможно, подчищенная выписка оставалась в архиве как контрольная копия, а А. Шелепину посылался экземпляр без поправок. Но в таком важнейшем для России вопросе не должно быть предположений, их не устранила и Главная военная прокуратура.
Исследователи обращают внимание на то, что в упомянутой выше записке Л. Берии, на которой стоит дата “5 марта 1940 года”, на самом деле на бланке нет числа “5”. Архивисты опять заявляют, что отсутствие числа на бланке можно объяснить технической ошибкой секретариата Л. Берии.
К сожалению, таких ошибок, неточностей в документах слишком много, чтобы верить в их подлинность без проведения комплексной экспертизы. Тем более она необходима, ибо к катынскому делу приложил в свое время руку ярый антисоветчик и антикоммунист, бывший член Политбюро ЦК КПСС А. Яковлев.
А теперь рассмотрим вопрос по существу.
В отношении лиц, находящихся в местах лишения свободы, в СССР действовал единый принцип: они трудом должны были искупать свою вину. Расстреливались только те, кто получил соответствующий приговор. Никаких массовых расстрелов после Гражданской войны в стране не было. Если взять число расстрелянных за все годы Советской власти, опубликованное яковлевской комиссией по реабилитации (около 800 тысяч человек) и разделить на 75 лет ее существования, получается чуть больше 10 тысяч в год. А тут, если верить современным фальсификаторам катынского дела, – больше 20 тысяч одновременно. Плохо верится.
Да и зачем их было расстреливать? Те же псевдоисторики пишут, что И. Сталин не собирался воевать с Гитлером в начале сороковых годов. Тогда тем более ему не было необходимости, как говорится, прятать польские концы в воду. Поляки в заключении опасности не представляли, использовались на строительстве важных для обороны объектов – шоссейных дорог на запад и военных аэродромов. Три “лагеря особого назначения”, указанные в составленной для Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков совершенно секретной “Справке о предварительных результатах расследования так называемого катынского дела”, были структурными производственными единицами Вяземского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР.
Это были лагеря с особым режимом охраны и содержания осужденных, с отличающимися от других аналогичных ИТЛ условиями трудового использования пленных, а также с отдельным порядком планирования и учета результатов их производственной деятельности.
Вяземский исправительно-трудовой лагерь (Вяземлаг) НКВД СССР с 1936 по 1941 год занимался строительством новой автомагистрали Москва – Минск. 24 марта 1941 г., исходя из совместного Постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР о строительстве полевых аэродромов для нужд ВВС РККА, строительство автомагистрали Москва – Минск было временно приостановлено, а Вяземлаг НКВД переориентирован на строительство аэродромов в Белоруссии на территории Западного особого военного округа. Девять обычных лагерных отделений Вяземлага, в которых содержались осужденные советские граждане, были в апреле – мае 1941 г. передислоцированы ближе к западной границе СССР для строительства новых объектов. Граждане бывшей Польши остались в местах своего прежнего проживания, в 25 – 45 км к западу от Смоленска.
Польские военнослужащие из трех спецлагерей НКВД, “в особом порядке” осужденные весной 1940 года постановлениями Особого Совещания при Народном комиссаре внутренних дел СССР к принудительным работам в исправительно-трудовых лагерях на сроки от 3 до 8 лет, содержались в 1940–1941 годах в трех лагерных отделениях Вяземлага: Купринском, Смоленском, Краснинском. Заключенные этих лагерей строили шоссе Москва – Минск от 392-го до 47-го километра.
Помимо военнопленных, в этих же лагерях содержалось более 500 бывших польских военнослужащих, интернированных в сентябре – октябре 1939 года на территории Латвии и Литвы и осужденных по “упрощенной” процедуре. Вместе с ними содержалось также и значительное количество осужденных польских гражданских лиц, в том числе ксёндзов. В показаниях бывшего начальника Купринского лагеря майора госбезопасности В. Ветошникова, данных комиссии Н. Бурденко приводятся следующие сведения о численности польского контингента “лагерей особого назначения” по состоянию на конец июня – начало июля 1941 года: не менее 7,5 – 8 тыс. человек. Не вижу никакой логики в необходимости уничтожения этих людей в 1940 году. А кто шоссе будет строить? Хотя знаю по материалам следствия, что отдельные заключенные за их вооруженную борьбу против Красной Армии, убийство красноармейцев и командиров, диверсии были расстреляны.
У профессора Р. Косолапова имеется адресованная И. Сталину записка Л. Берии с предложением создать польские части в СССР. В ней говорится и об использовании в них пленных польских офицеров. Записка написана в 1940 году. Так называемое Войско польское действительно было сформировано, но уже в 1942 году. Оно участвовало в освобождении Польши. Более того, когда англичане создавали у себя польские части под командованием генерала Андерса, Советский Союз через Иран также отправил в Англию тех пленных поляков, которые хотели сражаться с немцами.
Как видите, все это совершенно не вяжется с геббельсовско-польской версией происшедшего в Катыни. А вот подтверждений выводов комиссии академика Н. Бурденко за последние годы получено немало.
В 1990 г. смоленская газета “Рабочий путь” опубликовала письмо М. Задорожного, бывшего разведчика 467-го корпусного артиллерийского полка, в котором сообщалось, что в августе 1941 года, во время выхода полка из окружения, на привале в лесу недалеко от Смоленска в расположение его подразделения вышел взволнованный солдат в форме погранвойск НКВД и сообщил, что “...немцы ворвались в расположение лагеря военнопленных поляков, охрану перестреляли и расстреливают поляков”.
Историки сообщают, что в Российском государственном военном архиве есть подлинники протоколов допросов немецких военнопленных сотрудниками СМЕРШа, советской военной контрразведки, в ходе которых допрашиваемые сообщили о своем личном участии в расстрелах поляков в Катыни осенью, после оккупации советской территории.
В печати были ссылки на рапорт начальника “Айнзатцгруппы “Б” при штабе группы армий “Центр” Франца Стаглецкера на имя Гейдриха о действиях группы за период с августа по декабрь 1941 года, где среди прочего указывается: “...Выполнил главный приказ, отданный моей группе, – очистил Смоленск и его окрестности от врагов рейха – большевиков, евреев и польских офицеров”. Оригинал документа хранится в архиве нью-йоркского “Идиш сайнтифик инститьют”, копия есть в архиве Союза антифашистских борцов в Праге.
В свидетельских показаниях Михея Григорьевича Гривозерцева, участвовавшего в числе местных жителей в немецких эксгумационных работах под Смоленском в 1943 году, данных им в январе 1991 года, сообщается, что в ходе раскопок могил с телами поляков в Козьих Горах им вместе с другими местными рабочими была раскрыта яма, где сверху лежали восемнадцать еще не очень разложившихся трупов в крестьянской одежде. К их котомкам были приторочены валенки. Руководивший раскопками немецкий офицер, осмотрев трупы, приказал закопать их отдельно, в стороне. Экспертизе или осмотру со стороны членов Технической комиссии Польского Красного Креста эти трупы не подвергались. Выявленные грубые нарушения немецкими оккупационными властями в 1943 году общепринятых элементарных правил проведения эксгумаций, выразившиеся в умышленном неуказании номера конкретной могилы, из которой было извлечено то или иное тело, также свидетельствуют, что немецкие власти преднамеренно манипулировали информацией, заключенной в эксгумационных списках, с целью сокрытия истины.
Кривой И.И., 1921 г.р., проживающий в г. Солнечногорске Московской области, подробно описал факты личного регулярного наблюдения им летом 1940 года и в начале лета 1941 года подконвойных военнопленных польских офицеров и солдат на дорожных работах к западу от Смоленска, в районе Витебского шоссе. Последний раз он видел колонну грузовых автомашин с польскими военнопленными 15 или 16 июня 1941 года во время перевозки поляков по Витебскому шоссе от Смоленска в направлении станции Гнёздово. Хотя по немецкой и польской версиям они были расстреляны еще весной 1940 года.
Неопровержимыми остаются факты:
* поляки расстреляны из немецкого оружия, немецкими пулями;
* место, указанное в геббельсовской версии как место расстрела, находилось до войны в непосредственной близости от пионерского лагеря и Дома отдыха сотрудников НКВД, и уже это говорит о неправдоподобности уничтожения нами поляков;
* руки многих жертв связаны бумажным шпагатом, не известным тогда в СССР;
* в могилах находились тела и поляков, и русских.
Главная военная прокуратура не опровергла факта расстрела поляков из немецкого оружия. Теперь это выдают за попытку сокрытия НКВД своих преступлений, предпринятую в то время. Но надо быть достаточно ограниченным человеком, чтобы в нее поверить. Для этого необходимо доказать, что И. Сталин и его окружение заведомо знали или планировали в ходе будущей войны с Гитлером отдать ему всю Белоруссию, Смоленскую область, потом разгромить его под Москвой, Сталинградом, освободить захваченные им земли и предъявить в качестве обвинения фашистам расстрел польских офицеров из немецкого оружия. В это здравомыслящему человеку трудно поверить. Тем более что мир помнит массовые расстрелы фашистами граждан разных национальностей в Хатыни, Бабьем Яру, помнит и концлагеря по всей Восточной Европе, уничтожение в них миллионов людей разных национальностей.
На хранившейся в архиве Смоленского УКГБ карте-схеме спецзахоронений Катынского леса в районе Козьих Гор вообще не было обозначено отдельного участка с особыми могилами поляков, а была показана единая система массовых захоронений периода немецкой оккупации 1941–1943 годов из примерно 50 могильников, где были захоронены тела 37 тысяч расстрелянных немецкими оккупационными властями людей (в том числе строители так называемого “бункера Гитлера” в Красном Бору), уничтожавшихся немецкими айнзатцкомандами для сохранения режима секретности строящегося объекта. Могильники польских военнопленных находились в общих рядах могильников строителей “бункера Гитлера”, в пометках и пояснениях к карте прямо указывалось, что захороненные в этих могильниках люди были расстреляны в сентябре – ноябре 1941 года.
И последнее, что остается у наших оппонентов, в том числе у польской официальной власти, а также антисоветчиков, – это ссылка на приговор Нюрнбергского трибунала по гитлеровскому окружению. Он действительно исключил из обвинения расстрел польских офицеров, но этому есть правовое обоснование.
С формально-юридической точки зрения принятое Нюрнбергским трибуналом в июле 1946 года решение об исключении катынского эпизода из окончательного текста обвинительного заключения “за недостатком доказательств” означает лишь то, что трибунал в ходе открытых судебных слушаний не выявил достаточного количества улик, подтверждающих причинно-следственную связь с катынским преступлением неких действий конкретных обвиняемых, непосредственно находившихся в зале суда. Выводы комиссии Н. Бурденко об ответственности немецкой стороны за катынское преступление решение Нурнбергского трибунала не опровергало. К тому же уничтожение немцами 21 тысячи польских офицеров на фоне миллионов людей, умерщвленных фашистами в концлагерях, иных местах, для Нюрнбергского трибунала не было решающим и оказывающим существенное влияние на суть обвинений и степень наказания как отдельных подсудимых, так и на осуждение идеологии фашизма в целом.
Вся же последовавшая после 1944–1946 годов дальнейшая возня вокруг катынского дела с юридической точки зрения является не более чем научными гипотезами, журналистскими публикациями, пропагандистскими материалами, политическими заявлениями или версиями следствия. Без официального дезавуирования Российской Федерацией на государственном уровне выводов комиссии Н. Бурденко версия Главной военной прокуратуры РФ (равно как и немецкая, польская, американская или любые другие версии обстоятельств катынского дела) с юридической точки зрения продолжает оставаться всего лишь предположением различной степени достоверности и не порождает никаких правовых последствий. Без опровержения ее выводов ни одна из указанных версий не может служить юридическим основанием для официального выдвижения Республикой Польшей на межгосударственном уровне финансовых претензий к Российской Федерации с целью компенсации ущерба.
Геббельс, упоминая в своем дневнике о Катыни, писал, что сделает из этого колоссальный скандал, который и много лет спустя будет доставлять Советам огромные неприятности. Видимо, знал, что у него окажутся старательные последователи.

Руската Дума призна: Сталин е заповядал убийството на поляци в Катин

http://dariknews.bg/view_article.php?article_id=626565
"Это не будет суд над Сталиным, это не будет суд над НКВД. Это будет оценка режима. То, что жертвами этого режима был весь народ, - для меня лично это очевидно" - сказал М.Федотов.
Ако си спомняте същият този Федотов, бе назначен само преди месец за съветник на президента Медведев и една от първите му задачи, с която щял да се заеме бе следната:
"Между тем Михаил Федотов уже озвучил задачу, которую считает приоритетной на своем новом посту. По его словам, необходимо искоренить в обществе «рудименты сталинистского сознания». Он подчеркнул, что это очень серьёзный комплекс проблем, касающихся и образования, и воспитания, и информационной политики. «Пока мы этого не сделаем, мы не сможем дышать полной грудью и стать равными с другими народами», - заявил новый глава Совета при президенте РФ по правам человека. "
На Русия била нужна десталинизация не само според него, но и според мнозинството депутати в Руската Дума.

А лидерът на комунистите Г.Зюганов, миля че не е достатъчно убедителен.
«Сегодня по Катыни вопрос обсуждали. Ни документов, ни материалов, ничего… Вчера принесли законопроект – сегодня проголосовали, а последствия будут на 50 лет вперед. Ведь речь идет о признании тех событий, которых на самом деле не было. Эти факты были сфабрикованы Геббельсом после того, как Красная Армия взяла в плен под Сталинградом более 100 тыс. человек».

Геннадий Андреевич объяснил, с какой целью Геббельс и его подручные создали миф о якобы расстрелянных большевиками пленных поляках: «После поражения под Сталинградом руководство гитлеровской Германии настолько испугалось, что срочно состряпало эту фальшивку про Катынь. Она предназначалась, прежде всего, для немецких солдат и офицеров: если будете сдаваться в плен русским, вас все равно завтра расстреляют. Вот смысл этой провокации».

«Сегодня «партия власти» подыгрывает тем мерзавцам, которые тогда воевали против нашей державы, угробили столько людей, - продолжил Г.А. Зюганов. – Во время освобождения Польши мы положили на алтарь Победы около 600 тыс. человек, а теперь против нас раскручивается мерзкая провокация, подобная той, что тогда организовывали фашистские главари».